— Знаю, бабуль. Мне всё-таки уже двадцать пять, а не пять.
— Невелика разница для моих восьмидесяти.
Это точно.
— Где там мама-то?
— Дрыхнет, где же ещё. С утра проснулась, побыла аристократкой — выпила бокал шампанского, съела парочку конфет, — и опять спать. — Бабушка фыркнула и мстительно предложила: — Разбудить?
— Да не надо. Я вечером позвоню, когда она проснётся. И в гости завтра к вам приеду с подарками.
— Гости — это хорошо. Приезжай, настурция. И мальчика своего привози.
Я хотела спросить: «Какого мальчика?» — потом поняла. Но решила состроить из себя… хм, настурцию.
— Конечно привезу. Афоня будет рад поноситься по вашей квартире.
— Хитрованка, — захихикала бабушка. — Я про другого мальчика. Который несерьёзный.
— Будете серьёзить?
— Посмотрим. Может, сразу отбракуем. Я вот когда-то промолчала по поводу Олега, теперь жалею. А вдруг ты бы передумала за него замуж выходить?
— Вряд ли. Скорее, обиделась бы на тебя.
— Поэтому и промолчала, — бабуля вздохнула. — Эх, и почему в двадцать лет нету столько же мозгов, сколько в восемьдесят?
— Посмотри на это с другой стороны. Склероза тоже нету.
— А склероз — это не так уж и плохо, Нюшенька. Знаешь, как интересно жить, когда не помнишь, что и куда положил? Полдня ищешь. Да не будь у меня склерозу, я бы со скуки уже померла.
Я улыбнулась, вспоминая, сколько раз в неделю бабушка теряет свои очки. Это её любимый объект для поисков.
— В общем, договорились. Завтра приеду с Альфонсом.
— Договорились, — согласилась бабушка покладисто. Мама на её месте уже кричала бы: «Никаких собак в квартире!» Собственно, именно так она кричала всё моё детство. — Целую, внучка.
— И я тебя, бабуль.
17. 17
Альфонс сидел на подстилке и лениво грыз косточку. Я наклонилась и погладила его по голове. Конечно, никуда я своё чудовище завтра не повезу, зачем же мучить?
Всю сознательную — впрочем, бессознательную тоже — жизнь я мечтала о собаке. Но мне не разрешали. Точнее, бабушка была не против, а вот мама… Мама категорически запрещала иметь животных в доме, и теперь я понимаю почему.
Папа умер, когда мне было пять, и мама, оставшись одна, очень уставала. Собаки и кошки — это круглосуточная шерсть и каждодневная уборка, маме не хотелось заниматься ещё и этим. Моё воспитание было для неё первичным. Кроме того, она не настолько любит животных, в отличие от меня.
Я замирала и расплывалась в улыбке, когда видела на улице собаку. Любую собаку. И даже после того, как одна из них меня слегка укусила — мама обрадовалась, думала: дочь поумнеет, — я не перестала любить этих прекрасных преданных существ.
Мы с Олегом только-только поженились и переехали в эту квартиру — бабушкино наследство, — когда я, выбрасывая мусор, вдруг услышала жалобный скулёж из глубины мусорного бака.
Я нырнула туда с головой, не сомневаясь, и достала замотанную скотчем картонную коробку, внутри которой оказались пять крошечных щенков. Четверо были мертвы, но пятый — жив.
Олег был в шоке, когда я, воняющая помойкой, принесла домой собаку. Но квартира была моя, и он смирился.
— Я сама буду с ним гулять, — отмахнулась я на все возражения мужа. — Если выживет, конечно.
Афоня выжил. И стал моим самым преданным другом.
Когда ушёл Олег, он целую ночь лежал рядом с кроватью и лизал мои пальцы.
18. 18
Андрей
Холодильник имел совсем не новогодний вид и радостно взирал на Андрея почти чистыми полками.
