– Не хватало моего ребенка воспитывать на примере животных! – Инна решительно потянула Ваню за руку. – Иди ко мне, дорогой. Иди, мы сейчас с тобой…
– Инка! – скривился Борис. – Оставь ты нас в покое, дай поговорить. Ваня, скажи маме, что у нас мужской разговор.
– Мама, пожалуйста! – вырывая руку, попросил Ваня.
Инне ничего не оставалось, как уйти на кухню, где ее собственная радостная мама воспевала кулачные доблести Бориса. И ведь маме не объяснишь, что случилось ужасное – Ваня серьезно травмирован. Мама сама гадости об Олеге говорит и всякого, кто разделяет ее мнение, поддержит. Сколько Инна твердила, что мальчик должен воспитываться на авторитете отца. «У Олега, – отвечала мама, – авторитета ноль целых, ноль десятых».
А если Ваня в качестве объекта для подражания выберет Бориса, привяжется к нему? Это будет трагедией. Чужой дядя никогда не заменит отца. То, что прощается папе, например невыполненные договоренности, не простится выдуманному кумиру. Да и в целом Борис, с его животноводческими установками, барскими замашками, с его бизнесом совершенно не годится в качестве опекуна.
Инна едва дождалась окончания «мужского разговора». Вышла вслед за Борисом на лестничную клетку и дала волю своему гневу.
– Кто тебя просил вмешиваться? Я лично, – поправилась она, – просила вмешиваться? Что ты наделал? Дубина! Унижать отца в присутствии ребенка! Кретин!
– Это по психологии нельзя дерьмо точным словом называть? Ошибается твоя наука.
– Оставь мою науку в покое! И нас оставь! Понял? Не смей вмешиваться в дела моей семьи! На пушечный выстрел не подходи к моему сыну, ко мне, к нашей двери.
– За что мне нравятся женщины, – говорил Борис, спускаясь по лестнице, – так это за их способность белое превращать в черное. Доброе дело – в злой умысел, правильный поступок – в грубый фарс. Идиотки!
– На себя посмотри! – подбежав к перилам, кричала в лестничный колодец Инна. – Зоолог доморощенный!
Укладывая Ваню спать, Инна думала, что состоится разговор о папе, готовилась сказать правильные слова о неправильных действиях дяди Бори.
Но сын не вспомнил об ужасной сцене, загадал загадку:
– Мама, у какого зверя самое большое сердце?
«Начинается!» – подумала Инна.
– У слона, наверное, – ответила Инна, – поскольку слон самое большое животное.
– Неправильно! – радостно возразил Ваня.
Детям нравится находить ошибки в утверждениях взрослых.
– Самое большое сердце, – продолжал Ваня, – у жирафа. А сердце – это насос, знаешь? Как у дяди Вовы на даче, только не воду, а кровь внутри плюет. А у жирафа голова далеко…
– Высоко, – поправила Инна.
– Да, высоко, десять метров.
– Преувеличиваешь. Метра два, очевидно.
– Да, кажется. И вот жирафское сердце, чтобы до головы достать, большущее. Здорово, правда?
– А голова у жирафа маленькая, – улыбнулась Инна. – Следовательно, мозгов мало, соображает плохо.
– Зачем ему соображать?
– Чтобы убежать от хищников, от львов и тигров например.
Они еще несколько минут обсуждали нравы мира зверей, пока Инна не велела Ване засыпать, поцеловала, пожелала спокойной ночи.
Выходя из комнаты, Инна подумала: «Лучше говорить о жирафах и тиграх, чем о папе Олеге. Хотя он и луговая собачка, благо, что Борису не пришло на ум просвещать на этот счет Ваню. Бориса надо держать на расстоянии. Как я сказала ему? „На пушечный выстрел не приближайся“. Правильно. Господи, какое счастье, что удалось выгнать Олега!»
