Вернувшись к себе, потребовал у Маргариты номер моего мобильного телефона. Проигнорировав удивление секретаря, заперся в кабинете и набрал номер.
Женский голос в трубке сообщил, что абонент находится вне зоны доступа.
В это самое время я перенеслась за двести километров от города. Это я уже потом поняла, а первое впечатление было, что сплю. Слишком нереально вокруг. Пространство густое, что чувствовалось, как рука режет воздух и… холодно. Я поежилась. Странно? Во сне разве можно чувствовать холод?
Вот к чему приводит работа на износ!
Причина холода стала ясна, как только я обратила внимание, что стою в легкой блузке, юбке и туфлях. Пальто и сапоги остались в офисе. Какая жалость, и какой холодный сон! В городе земля еще черна, здесь уже укрыта небольшим слоем снега.
В руке я держала сотовый телефон. Вот удача! Но, сколько не пыталась кому-нибудь набрать, звонок срывался. Время шло, тело сотрясала мелкая дрожь. Непонятно только от холода или испуга. А я все не просыпалась. Значит, надо действовать. И самое верное понять, где я нахожусь.
Осмотревшись вокруг, сообразила, что знаю это место.
Конечно! Я стою на улице возле забора моей бабули. Матери отца.
Марфа Константиновна даже после смерти Дмитрия отказалась перебраться в большой город. Объяснив, что негоже в ее-то годы покидать родное гнездо. Родное гнездо, кстати, в неплохом состоянии. Двухэтажный дом из красного кирпича, обнесенный забором из профиля между кирпичными столбиками в унисон с домом. В детстве приезжала сюда на летние каникулы. Когда повзрослела, поездки стали редкими, а потом и вовсе сошли на нет. Прикинув, сколько бабуле лет, поняла что много.
Но все старшие родственники, в том числе и мама, каждый год большой шумной компанией приезжали к бабуле. Приводили в порядок дом и придомовую территорию. Наводили кристальную чистоту, меняли бытовую технику, если та требовала замены. Оплачивали коммунальные счета на год вперед. Так называемая неделя счастья для бабушки.
Почувствовав непреодолимое желание войти, потянула за ручку калитки. Дверь на удивление легко распахнулась. Что это с бабулей! Неужели к старости перестала бояться грабителей?
Прошла по припорошенной снежком кирпичной дорожке к двери. Нажала на звонок. Тишина. Скорее всего, Марфы Константиновны нет дома. Повинуясь странному желанию, потянула за ручку.
Открыто.
Мне стало не по себе. Что если с бабулей случилось непоправимое? Не поэтому ли она мне приснилась. Помня расположение комнат, вошла внутрь и без труда нашла гостиную. Бабушкину, помнится, любимую комнату.
Марфа Константиновна сидела в кресле качалке и смотрела телевизор. Седые волосы, платок на голове, темные глаза за толстыми очками, длинный цветастый халат. Заметив меня, старушка встала, щелкнула пультом и прижала морщинистую руку к сердцу.
- Внученька! – воскликнула она и несколько секунд просто смотрела не мигая.
- Бабуль, ты как? – я подалась вперед, но Марфа жестом попросила не спешить.
Остановилась, а бабуля медленно подошла к комоду и взяла фотографию покойного деда. Мужа Марфы.
- Ну вот, Коленька, и встретились. Дождался дорогой!
Прослезившись, старушка промокнула глаза уголком платка и вернула фотографию на место. А сама открыла комод и принялась перебирать вещи.
Самое время для уборки! Наконец Марфа что-то достала и с довольным видом подозвала меня.
- Ани слушай внимательно, - строго произнесла бабуля, - больше спросить будет не у кого. Не поймешь сейчас, в будущем хлебнешь немало горя.
