– Как она объяснила свое желание поехать домой?
– Я так понял, что она и сама бы хотела вспомнить все, что произошло тем вечером, до мельчайших подробностей, и мы, можно сказать, вместе решили, что, оказавшись в ее квартире, у нее будет больше шансов освежить память.
Но оказалось, что ничего особенного она не вспомнила. Повторила лишь то, что мне и без того было известно.
Я попросил Игоря в точности передать мне все, что происходило в квартире, что Лена делала, на что обращала внимание.
– Я не сказал бы, что она испытала шок, оказавшись на месте преступления, вернее, я хотел сказать, на месте убийства ее мужа. Думаю, это связано с тем, что она как бы еще не осознала, что его нет. И ее очень беспокоила грязь в квартире. Думаю, это была нормальная реакция женщины, домохозяйки, которая любила свою квартиру и дорожила комфортом и чистотой.
Я был с ним совершенно согласен. Но самый важный вопрос, который интересовал меня, я не мог не задать.
– Как вы думаете, Игорь, она могла убить своего мужа и забыть об этом?
– На сто процентов уверен, что нет. Они ссорились из-за ребенка, которого Львов отказывался взять из детского дома. Думаю, в их отношениях наступил кризис, поскольку вместе они уже жить не могли, во всяком случае, Лена. Она хотела определиться и начать уже жить своей жизнью, и для этого ей нужен был ребенок, пусть даже и приемный. Львов же продолжал удерживать ее рядом с собой, словно для того, чтобы продолжать создавать видимость брака, и ему дети не были нужны, во всяком случае, приемные – дурная наследственность и все такое. Возможно, он искренне полагал, что, живя с Леной под одной крышей, и он не будет так одинок. Иначе зачем бы ему все это было нужно? Лена полагает, что у него была женщина, но по какой-то причине они не могли сойтись. Или не хотели. Не знаю.
– Что подозрительного было в поведении Лены? – Я знал, что временами бываю жесток, но что поделать?
– Не то, что подозрительно… Просто я никак не ожидал, что она в столь поздний час захочет поехать к себе домой. Она много времени провела в ванной комнате, и любая другая женщина на ее месте, поужинав, легла бы спать. Я же видел, что она утомлена, что едва держится на ногах…
– Быть может, там, дома, она что-то искала? Открывала ящики шкафа, стола…
– Да нет, ничего такого я не заметил. Она как бы между прочим сказала, что ноутбук забрали, но сказала это спокойно, просто констатируя факт.
– Она сильно нервничала, войдя в квартиру?
– Поначалу да.
– Давайте вспоминайте, Игорь, это может быть очень важно. Вы правы – это странно, что она ночью пожелала увидеть свою квартиру. Она могла это сделать и утром, ведь так?
– Я все хорошо помню. Я открыл двери, потому что она никак не могла попасть ключом в замок, у нее руки тряслись. Мы вошли, она стремительно прошла в гостиную, подошла к окну, распахнула шторы и посмотрела… в ночь. Там, за окном была темень, ничего не было видно, совсем, только наши с ней отражения.
– Быть может, она увидела что-то на подоконнике?
– Нет, там даже цветов не было. Она постояла буквально несколько секунд, потом повернулась, окинула взглядом комнату, поморщилась и сказала типа: «Какая ужасная грязь кругом!» Я ответил, что убирать будем позже, не сейчас. Сказал так потому, что нисколько не удивился бы, если бы она бросилась за тряпкой. Но она согласилась со мной. И мы ушли, уехали. Да, главное – мне показалось, что она успокоилась. Не скажу, чтобы повеселела, но успокоилась, другого слова и не подберешь.
