– Нам обязательно надо посетить это место. Отправляемся завтра. Надеюсь, здоровье меня не подведёт, – сказал Ноши и несколько раз потёр рукой правое бедро.
– Не переживай отец, я помогу тебе, – подбодрила его Эйелен.
– Только на тебя и надежда, – ответил он с улыбкой. – А то Вернер худой как палка, где ему старика в горы тянуть.
– Помогу я, помогу, – ответил Вернер, и, посмотрев на Эйелен, добавил: – И вовсе я не худой, я жилистый. Вы лучше расскажите, почему там такие странные пауки живут и что-то светится в центре? Вы поэтому считаете его священным?
– Там всё священно и камни, и растения, и пауки, – ответил Ноши. – Мы считаем свечение на этом священном месте, проявлением великой силы и поклоняемся ей. С незапамятных времён именно в этом месте человек становился шаманом, но духи отвернулись, и линия шаманов прервалась. Теперь у моего народа вновь появилась надежда. Надежда на возвращение.
– Ну хорошо, пойдём туда завтра. Сегодня соберём снаряжение, а завтра, рано утром, выдвигаемся, – сказал Вернер и пошёл укладывать рюкзак.
Эйелен была молчалива и за весь вечер сказала лишь несколько слов, но при этом всячески помогала Вернеру в сборах. В очаге на улице она вместе с Ноши приготовила ужин и даже успела немного прибраться. А сам Ноши всё никак не находил себе места, но к вечеру успокоился, и сразу после позднего ужина его сморил сон.
Они ушли в долину рано утром, едва солнце поднялось над горами. Ноши был активнее всех, и было очень заметно его нетерпение и желание как можно быстрее отправиться к священному месту. Но через день, поздним вечером, когда почти стемнело, они вернулись. Вернер тащил волокуши, сделанные из двух палок и курток, в которых лежал Ноши. Эйелен шла позади и несла три рюкзака. Едва они внесли Ноши в дом и положили его на диванчик, Вернер выпил целую кружку воды и буквально рухнул на рядом стоящую лавку. Лежащий на диванчике Ноши был бледен, но не переставая повторял:
– Ну вот зачем, зачем было так упираться и тащить меня? Подумаешь, плохо стало! Да я просто переволновался. Завтра буду как молодой.
– Папа, – сразу ответила ему Эйелен, – ну нельзя же так. И лекарство забыл. Давление очень низкое. Сейчас же поедем в клинику.
– Нет, нет, ни в коем случае, – сказал он, приподнимаясь, – ты должна остаться, нельзя упускать такой шанс, я доеду сам, а как подлечусь, обязательно приеду, я должен побывать там, пусть даже если умру, – закончил он и откинулся на подушку.
– Да как же ты поедешь? – настаивала она. Давай тогда позвоним кому-нибудь, приедут и отвезут тебя. Или лучше вертолёт твой пусть прилетит.
– Успокойся, мне уже лучше, этот дом творит чудеса, и завтра я уже смогу нормально вести машину. Померяй мне давление, убедись, мне уже лучше.
Она стала измерять давление, а Ноши продолжил:
– Я не хочу, чтобы кто-то ещё знал о том, что здесь происходит. Во всяком случае пока. Всё должно пройти тихо. Понимаешь?
– Да, папа, конечно, понимаю, – ответила она ему. – Давление в порядке,
И уже обратившись к Вернеру, Эйелен спросила:
– А ты как себя чувствуешь?
Вернер уже допивал ещё одну кружку воды и, вытерев лицо рукавом, ответил:
– Да я нормально, но завтра я не смогу пойти туда, мне нужно день восстановиться, кажется, я потянул спину.
– Ну и славно, – ответила она ему. – Ты тогда завтра отдыхай, а я отвезу папу в клинику.
Ранним утром следующего дня они уехали и, несмотря на просьбы Эйелен, Ноши сам сел за руль. Вернер никуда не выходил и весь день просидел за столом, делая записи и внося что-то в компьютер.
