– Дженюари…
Возле нее стоял отец. Он протянул руку, и девушка поднялась на ноги.
– За последние полчаса я уже третий раз подхожу к горке, – сказал он. – Я догадался, что ты придешь сюда.
Он взял ее за руку и повел из парка. Они пересекли улицу. Майк остановился перед зданием «Эссекс-хаус».
– Здесь варят отличный кофе. Давай позавтракаем.
Они молча сели за столик. Перед ними поставили яйца, но они не притронулись к ним. Внезапно Майк произнес:
– О’кей. Можешь злиться, но скажи что-нибудь.
Она собралась заговорить, но тут появился официант. Он спросил, все ли в порядке с яйцами.
– Да. Просто мы не голодны, – ответил Майк. – Унесите их. Мы только выпьем кофе.
Когда официант отошел, Майк повернулся к дочери:
– Почему ты отправилась в парк? Почему? Тебя могли убить.
– Я не могла уснуть.
– А кто мог! Даже Ди приняла лишнюю таблетку снотворного. По Нью-Йорку не гуляют на рассвете. Я просидел всю ночь в ожидании утра. Выкурил две пачки сигарет…
– Тебе не следовало это делать, – упавшим голосом произнесла она. – Сигареты тебе вредны.
– Слушай, оставим сейчас в покое мое здоровье. Я чуть не сошел с ума, обнаружив, что твоя комната пуста… Ди проснулась, когда я звонил в полицию. Она успокоила меня, сказав, что ты, вероятно, вышла погулять и обдумать ситуацию. Тогда я вспомнил про горку желаний.
Она молчала. Он сжал ее руку:
– Дженюари, давай все обсудим.
Она ничего не сказала, и он добавил:
– Пожалуйста, не заставляй меня упрашивать тебя.
– Вчера ночью я не следила за вами и не подслушивала нарочно.
– Знаю. Я растерялся. Рассердился на себя, а не на тебя. Я… – Поколебавшись, он взял новую сигарету. – Я хотел написать тебе о Ди.
– О, Майк, почему ты этого не сделал?
– Потому что до самого последнего момента не был уверен, что женюсь на ней. А когда о наших встречах стали писать в газетах, я испугался, что слух дойдет до тебя. Спасибо доктору Петерсону, изолировавшему вас от внешнего мира. Эту новость я хотел сообщить тебе лично. Собирался сделать это по дороге из аэропорта. Но когда ты сказала, что так долго ждала меня и хочешь побыть со мной наедине, боже, я почувствовал – ты заслужила, чтобы первый вечер прошел, как ты хотела. Я позвонил Ди и попросил ее уйти. Я решил все рассказать тебе за завтраком.
– Когда ты влюбился в нее?
– Кто говорит о любви? – Он в упор посмотрел на дочь. – Запомни – единственная девушка, которую я любил и буду любить, – это ты!
– Тогда почему? Почему?
– Потому что я сел на мель. Крепко!
– Что ты имеешь в виду?
– Кончился как продюсер. После трех неудачных лет не мог раздобыть и цента на новую постановку. На Западном побережье от меня шарахались как от прокаженного. И тут новость из клиники. В сентябре ты выходишь оттуда. Господи, мы жили ради этого дня, а я уничтожен. Знаешь, где меня застало радостное известие? Я гостил в доме Тины Сент-Клер на Западном побережье.
– Ты однажды снимал ее.
– Да, когда ей было семнадцать. Красивая бездарность. Таланта у нее сейчас не прибавилось, но она снимается в сериале, который попал в первую десятку и будет идти на телевидении еще долго. У Тины большой дом, полный слуг и прихлебателей. Вот кем я стал – почетным прихлебателем. Почему бы и нет? Все, что от меня требовалось, – это ублажать Тину.
Он помолчал.
– Отец не должен так разговаривать с дочерью, но у меня нет времени на генеральную репетицию. Я выдал тебе неотредактированный сценарий. Без купюр.
