Майк покачал головой.
– Итальянец, да еще с шармом, – это нечто.
Они шли, держась за руки. Студия опустела. Дженюари казалось, что Господь внял ее молитвам. Она мечтала об этом моменте, ждала его. Идти рядом с ним. Быть частью его жизни, работы, делить трудности.
Внезапно он произнес:
– Да, кстати, для тебя тоже есть маленькая роль. Всего несколько слов.
Майк попытался освободиться из ее объятий.
– Ты меня задушишь!
Позже, пробиваясь сквозь дорожные заторы, он заговорил о своих проблемах, связанных со съемками. О плохом английском Мельбы, о ее антипатии к Митчу Нелсону, о языковом барьере, отделявшем его от некоторых членов съемочной группы. Но больше всего его возмущало уличное движение. Дженюари сидела, слушая отца и говоря себе, что все это не сон. Она действительно здесь. Это не суббота. Завтра лимузин не увезет ее от него. Она будет рядом с ним каждый день. Пусть автомобиль движется медленно. Она с ним в Риме. Они вдвоем!
Когда они наконец добрались до отеля, в вестибюле их встретил другой стройный молодой красавец, который ждал их с несколькими большими коробками. «Как итальянским мужчинам удается не полнеть? – подумала Дженюари. – Или они ничего не едят?»
– Это Бруно, – сказал Майк, когда улыбающийся итальянец пошел вслед за ними к их номеру. – Я подумал, что ты, наверно, не запаслась одеждой, и послал его в магазины. Он делает покупки для многих важных персон. Возьми, что понравится, или все. Я приму душ, сделаю несколько звонков в Штаты – если мне удастся объясниться с телефонисткой. Иногда мы застреваем на «Алло».
Он чмокнул ее в щеку.
– До встречи в девять.
Когда в девять часов она вошла в гостиную, Майк ждал ее там. Он негромко свистнул.
– Детка, вот это фигура! – Майк улыбнулся. – Да ты сложена лучше, чем самые знаменитые манекенщицы.
– Ты хочешь сказать, что у меня недостаточно развит бюст, – засмеялась она. – Поэтому я выбрала «Пуччи». Оно обтягивает фигуру, в нем я выгляжу…
– Потрясающе, – продолжил он.
– Я взяла это платье, юбку, несколько блузок и брючный костюм.
– И все? – Он пожал плечами. – Может быть, ты получишь больше удовольствия, самостоятельно отыскивая эти маленькие магазинчики, о которых говорят женщины. Я попрошу Мельбу объяснить тебе, где их искать.
– Папочка, я приехала сюда не за нарядами. Я хочу смотреть, как ты снимаешь фильм.
– Ты шутишь? Господи, детка, тебе семнадцать лет. Ты в Риме! Ты не захочешь находиться на раскаленной съемочной площадке.
– Именно это я и хочу. А также сыграть ту маленькую роль, которую ты мне обещал.
Он рассмеялся:
– Может быть, ты и правда станешь актрисой. Во всяком случае, ты уже говоришь как актриса. Идем. Я проголодался.
Они отправились в ресторан, расположенный в старой части Рима. Дженюари восхищалась древними зданиями, тихими улочками. Заведение называлось «У Анджелино». Обед подавали при свечах на веранде; бродячие музыканты услаждали слух посетителей. Вечер казался сказочным. Дженюари откинулась на спинку кресла, наблюдая за тем, как Майк наливает ей вина. Она поняла, что еще одна ее мечта осуществилась: она была наедине с Майком среди фантастических декораций. Он наливал ей вино, женщины восхищенно поглядывали на него, но он принадлежал только ей. Его не отвлекали телефоны, ее не ждал черный лимузин. Она смотрела, как он зажигает сигарету. Когда официант принес кофе, в ресторан вошли Мельба и Франко. Майк, махнув рукой, пригласил их к столику и заказал еще одну бутылку вина. Мельба заговорила об одном эпизоде фильма. Когда ей не хватало запаса английских слов, она помогала себе жестами. Франко, смеясь, повернулся к Дженюари:
