– Ладно, – недовольно произнесла она. – Только на пару часов!
И бросила трубку. В этот момент заплакал проснувшийся ребенок. Егор встал, но Ксюша жестом остановила его:
– Я сама.
Бросилась в комнату, переодела мальчика, укачала на руках. Наверное, ему очень понравилась колыбельная, потому что он снова мгновенно уснул. Было так удивительно держать его на руках. Такого крошечного, такого милого. Разве могла она себе представить подобное еще несколько часов назад? Сердце разрывалось от боли. Еще немного – и слезы градом польются. Аккуратно положила ребенка в кроватку, укрыла одеялом, отступила к двери. Душа рвалась на части. Не нужно было поддаваться эмоциям, нужно было отпустить, смириться. А теперь будет сложнее.
Подождав еще немного, она на цыпочках вернулась на кухню. И замерла, поняв, что Егор уснул прямо на стуле. Что, в принципе, было ожидаемо.
Тихонько села напротив и, подперев щеку рукой, стала его рассматривать. Скользнула взглядом по новой стрижке, которая безумно ему шла, рубашке с закатанными по локоть рукавами, черным джинсам. Рассматривала его открыто, пристально, не боясь быть застигнутой врасплох. А зря. В тот момент, когда посмотрела на его губы, он открыл глаза. Ксюша быстро отвернулась, чувствуя, как вспыхнули щеки.
– Что там, все в порядке?
– Да. Температуры нет.
– Слава Богу, – выдохнул он, взъерошив волосы. – Спит?
– Да.
– Как ты на него хорошо действуешь. Ночью он вообще спать не мог, – Егор потер виски. – Слушай, ты перекуси, что ли. Не стесняйся, бери в холодильнике все, что хочешь.
– А сам-то ты давно ел?
– Не помню.
– Все понятно.
– Кстати, отзвонился коллега, вроде клиент успокоился. Думаю, через полчаса станет ясно, надо мне ехать или нет.
– Ну вот, как раз есть время поесть.
Он улыбнулся и вышел, а Ксюша облегченно выдохнула, обрадовавшись, что наконец-то сможет побыть наедине со своими мыслями и что больше не под прицелом его взгляда. Да-а, так оплошать надо уметь! Прожигать его взглядом и думать, что он не заметит. Она и так уже не раз себя скомпрометировала: прижималась к нему, когда нес ее на руках, сказала, что волновалась, когда он после ссоры с Клавой вернулся, обнимала… Да он уже давно знает, что она к нему неравнодушна. И хорошо, что делает невозмутимый вид, иначе она сгорела бы со стыда.
Боже, ну что же с ней творится! Ксюша приложила ладони к пылающим щекам. Нужно держать себя в руках, реагировать на него спокойно, гнать все эти мысли гадкие прочь! Нельзя переступать грань. Нельзя ни в коем случае. Он женатый человек. Он чужой муж.
К счастью, ей удалось взять себя в руки. Постепенно эмоции улеглись. Обнаружив в холодильнике упаковку котлет, пожарила их и сварила макароны. Все же лучше, чем ничего. И главное – быстро. Прошло не так уж и много времени. Даже успела помыть скопившуюся в раковине грязную посуду. Вот теперь все чисто и аккуратно. Ксюша с удовлетворением огляделась. Кухня довольно просторная, обставлена со вкусом, как, впрочем, и другие комнаты. Кирюшке хорошо здесь будет бегать и возить в машинке игрушки. Есть, где развернуться.
Но как бы она себя ни уговаривала, как бы ни пыталась найти положительные стороны, – такие мысли не помогали избавиться от чувства вины. Если Егор, на ее взгляд, отлично справлялся с ролью отца, то в Клавдии, как в матери, она не была уверена. Особенно после того, что узнала сегодня. Ну как можно было забыть выключить кондиционер, когда рядом маленький ребенок?! А если в следующий раз она забудет взять его за руку на проезжей части и он попадет под машину?
