Одной ногой в США. Сделай шаг к своей мечте - страница 4

Когда маме удалось расширить свой бизнес, стало значительно легче.

Конечно же, было непросто: долгие переговоры с владельцем помещения и местной «крышей», наверное, километры договоров о передаче собственности, актов приема-сдачи и нотариальных справок и ведомостей.

Как итог – еще одна торговая точка. Теперь уже просторный магазин с большим количеством продукции и несколькими продавцами. Совсем неподалеку от старого ларька. Настолько неподалеку, что новые продавцы, теперь уже подчиненные мамы-директора, частенько захаживают ко мне в конце смены разменять крупные купюры или избавиться от мелочи, когда той становится слишком много. А я… а я теперь почти за главного. Почти.

Все так же помогаю маме, стоя за прилавком. А порой ночую в ларьке на раскладушке, охраняя неотъемлемую часть маминого бизнеса. Даже когда отстаивать то, что она строила по кирпичику каждый день, приходится совершенно буквально… боем.

Утро. Самый его исход, когда автобусы ходят реже, а людей на остановках становится поменьше. Рабочий день уже начался, но только не для пьянчуг, которых в районе всегда много. Приземистые, опухшие, грустные мужички в непонятных спортивках в это время как раз просыпаются после вечерних посиделок во дворах, сбрасывают с себя комья грязи и снега (если приходят в себя под кустом или в подвале жилого дома) и идут искать опохмел.

С большинством я так или иначе знаком – они либо проходили мимо витрины, из-под тяжелых бровей поглядывая на мамин «радующий взгляд» алкоголь, либо запомнились безумным внешним видом, когда мы сталкивались на улице.

Этот посетитель ничем от них не отличался.

Я стою за прилавком, когда он вваливается в узенький коридорчик перед витриной. Хлопает входной дверью, в два шага подходит к витрине, опираясь на ее край липкими, красными от частных ночевок на улице руками, и покрасневшими глазами всматривается в стекло. На лице так и написано: «Вот это удача!»

Еще бы. Подвернулся шанс пообщаться с субтильным мальчиком-продавцом, а не какой-нибудь внушительной теткой. Я смотрю, как он возвращается к входной двери и на один оборот поворачивает замок, а затем вновь подходит к окошку.

«Вот это номер. Что он задумал?»

– Водки дай мне, – в криво сидящей шапке-петушке, с клочками пегой, кустарниковой бороденки он похож на автомобильного болванчика.

– Двадцать два пятьдесят.

В его сторону я стараюсь не смотреть.

– А?

– Я говорю, водка за двадцать два пятьдесят, – голова болванчика в ответ смотрит пустыми, блеклыми глазками. Под одним из них смачный лиловый синяк. – Двадцать два рубля пятьдесят копеек.

– Ты меня не понял… я говорю, водки дай мне.

Не смотреть на него не получается. Лицо полыхает красным, а руки сжимаются и ищут опору. В голову приходит спасительная мысль про мамин перцовый баллончик под стойкой.

«Нельзя. Быстрее сам задохнусь в душегубке этой».

Мужик за стеклом начинает злиться. Его руки лежат на пластиковой кромке окошка.

– Так, дядь… – как можно мягче предупреждаю я его. – Ничего я тебе не дам. Иди давай.

– Ты…

Спасение найдено! Рядом со мной на полу стоит компактный огнетушитель. Красный цилиндр со спусковым механизмом, мой якорь уверенности в себе.

– Дядь, я говорю, домой иди.

– Э-эгх! – хрюкает алкоголик, ухватившись руками за верхнюю створку ведущей ко мне и водке «ковбойской» дверки. Верхняя часть, в отличие от нижней, не была закрыта, и он распахивает ее, хватая меня за лацканы куртки. Я чувствую, как воротник стягивается наподобие петли и становится трудно дышать. Его руки пытаются подобраться поближе к моей шее. – Я говорю, водки дай, су…