– А как же Москва?
– Ну, Москва чуть подождет… – произнес расторопно Андрей.
– Да, как вам будет угодно, – кучер отвернулся от офицера, и пришпорил лошадей.
Розовая пелена на небе почти полностью сошла. Единственным оплотом света оставался лишь участок на западе, откуда собственно и двигалась армия Наполеона. Йя что-то бормотал себе под нос вновь, разобрать слов нельзя было. Возможно, старик рассуждал что-то о своем, а может быть он ворчал на жизнь, или на полчища французов, которые наступали изо дня в день, приближаясь к столице России.
Тарутино выглядело запустело и осиротело. Во тьме Андрей с трудом различал домишки на окраине этого селения. В окнах мерцал свет, в то время как в других домах было темно и тихо. Повозка с трудом перебралась через выбоины на дороге и продолжила путь, так как лошади продолжали тянуть ее.
Лучик света вырвался из хижины, когда во тьме кто-то внезапно распахнул дверь. Андрей увидел тот дивный свет избы, когда лошади остановились возле дома, что контурами едва ли выделялся на фоне стремительно темнеющего неба. Робкая и довольно несмелая девушка стояла во мгле со свечой в руках. И за ней уже на пороге дома появился еще силуэт человека, не то старик, не то мужчина преклонного возраста. Отблеск света свечи позволил офицеру разглядеть лицо девушки. Необычная, но привлекательная внешность юной незнакомки поразила Андрея. Особенное было что-то в этой девушке, что притягивало к ней взор путника в ночи. Волнение даже пробежало по венам Адвентова, когда он подошел приветствовать хозяев дома.
– Добро пожаловать, откуда вы к нам? – девушка оказалась на самом деле довольно бойкой. Легкая улыбка играла на ее лице.
– Здравствуйте, мы из Смоленска… – постарался не выглядеть смущенным, отвечал Андрей.
– Проходите… – довольно преклонного возраста мужчина пожал руку Адвентову, а затем и Йя.
В сенях пахло хлебом, сеном и чем-то деревенским. Эти запахи вызвали у Андрея смутные воспоминания прошлого, что постоянно ускользало из его сознания. Девушка забежала в дом, и Андрей смог лишь заметить ее русую косу. Кучер вошел последним в хату.
В доме было тесно, но тепло. Осенняя сырость и чрезмерная свежесть осталась позади. Андрей услышал, как в печи трещат дрова, огонь поглощал их, варево готовилось на печи. На столе стоял самовар, и на стульях сидели двое стесняющихся чужих ребятишек, что застенчиво и со смешками глазели на Андрея Адвентова.
Престарелого возраста мужчина оказался отец-вдовец, что потерял свою жену два года назад после смерти. Она умерла во время родов младшего ребенка в этой семье. Отец выглядел насупленным и угрюмым. Трофим один справлялся с хозяйством, так как у него была старшая дочь, которой было нимало – семнадцать лет. Девушка была сейчас вместо матери в хозяйстве. Она была мила и прекрасна, этого не мог не заметить Андрей, и в душе сразу же что-то взыграло, что-то вроде радости или предчувствия нового знакомства. В хозяюшке избы было что-то притягательное: сочетание скромности, чистоты девичьей и исконно русской красоты. Длинная плетеная коса красило девицу.
– Не робейте, присаживайтесь, – Мила была гостеприимна к запоздалым гостям.
И Андрей, и Йя уселись на рубленные из дерева табуреты, которые были довольно грубы, но прочны. Когда мужчины уселись, девушка начала хлопотать и готовить еду для гостей. Отец и глава этого семейства выглядел довольно суровым, сохранял строгость в выражении лица. Лишь изредка его выразительные брови поднимались вверх. Андрей пытался завести разговор и пообщаться с хозяином дома. Если и кто умел тут разговаривать хорошо, так только Мила. Возможно, что она всегда была такой, а может быть, приход гостей оживил ее настроение, так как мрачность отца удручала остальных. Изредка дети начинали смеяться, и гости поглядывали на балующихся ребят. Чернеющая мгла была снаружи, в доме же напротив, было светло, уютно и тепло. Разговор постепенно становился более дружеским и теплым.
