Наш двор находился недалеко от рынка. Это был самый большой рынок в городе. Большую часть товаров продавали вьетнамцы. В их ряды мы и направлялись, в свободное время. Подходишь, изображая из себя растяпу и простофилю. Интересуешься, сколько стоит бейсболка, просишь померить, здесь наступает самый важный момент, сейчас ты должен отрегулировать её так, что бы оделась она туго-туго, потому что через секунду ты оттолкнешь от себя продавца, вложив в это весь свой вес и силу, и побежишь вдоль этих рядов так быстро, как только можешь. Вьетнамцы, конечно, будут всячески пытаться поймать тебя. Они будут сыпаться из-за прилавков словно горох. Но ты не должен обращать на это внимание. Просто беги, просто уворачивайся, просто вырывайся от тех, кто как-то вцепился. А самое главное, всегда вставай, вставай сразу же, как только тебя сбили с ног, у тебя есть на это не больше секунды. Вставай и беги! И если ты будешь быстрее чем они, то в награду тебе достанется эта бейсболка.
А нужна ли она тебе так сильно? Наверно да, хоть и проносишь ты её всего лишь до вечера. А вечером ты подаришь её какой-нибудь симпатичной девочке…
Сейчас это казалось бы мелочь, но в те годы и в том возрасте, это производило ошеломительный эффект на дам! И это однозначно стоило того!!!
Бывало ли такое, что убежать не получалось. Бывало. В милицию никто не обращался. Просто немного били, часто даже ногами. Били и не смотрели, что ты еще не совсем вырос.
Выбирать было особо не из чего! А жить хотелось, не хуже, чем кто-то мог себе позволить. Удача улыбнулась нам лишь на следующий год.
Не слишком ли я переоценил для себя деньги в том юном возрасте?!
Я не могу ответить однозначно. Скорее всего, большое влияние на нас оказывает общество, которое нас окружает. И если мы видим, что сильно отличаемся от общей массы, то мы начинаем чувствовать себя ущербно. В детском возрасте, всё это обострено до максимума. Причём доходит даже до мелочей. Классе во втором, я оказался в ситуации, когда все дети обсуждали такой невиданный для меня фрукт как хурма. Было ощущение, что его ели все кроме меня. Я не знаю, по каким причинам, но мне его не покупали.
В тот момент была зима, я шёл со школы и увидел, выкинутую кем-то хурму. Она лежала на снегу, в стороне от тропинки и я оглянувшись, что никто из знакомых не находится рядом, подбежал и схватил её. Мне было ужасно стыдно, но желание попробовать её было сильнее. Я обтёр её, как мог и кусил. Я не смог ощутить всю прелесть этого фрукта, так как он насквозь промёрз, но это вяжущее чувство во рту, о котором все рассказывали, теперь не было для меня чем-то неизвестным. Я был, неприятен себе за этот поступок и единственное чем я мог себя успокоить, было то, что как только я смогу работать, я буду работать. Я буду работать, и у меня будут деньги. Я буду таким же, как все.
В девяностом году, я смог приблизиться к этой мечте вплотную. Если раньше весь заработок сводился, к каким – то разовым подработкам или нашим мелким шалостям на рынке, то теперь нам доверили, настоящую работу.
Нам доверили работать в киоске. Где-то их называли палатками, где-то ларьками. В то время это была самая распространённая единица коммерческой торговли. У нас была всего одна дневная смена на троих, но как же мы были рады ей. Как мы гордились собой, сейчас это не передать словами. График был день через день. Со школой получалось совмещать без особых косяков. С родителями так же. Да, проблема была ещё и в них. Мы же не могли сказать, что мы работаем. Тогда было чуть-чуть другое время и всё понималось тоже достаточно своеобразно. И кстати, они до сих пор не знают о моём раннем трудовом стаже. В своей жизни я понял, что родителям незачем говорить о своих проблемах, повлиять они на них не смогут, а только лишний раз будут нервничать.
