– Есть такое, за пределами системы мы были не долго.
– Расскажите, как-нибудь, вечерком о полёте, – Макеев снова повернулся к мониторам, – реакторы на рабочую мощность. Запустить стержни.
– Есть, рабочая мощность реакторов. – Доложил Феоктистов.
– Стержни, в работе, – доложила Наталья, – есть нулевое притяжение.
В открытое окно мостика, было видно, как поднимаются друг за другом транспортные корабли.
– Разрешен взлёт, – доложил связист, – вертикаль, на эшелон 4, затем курсом 190, коридор, для выхода в точку встречи предоставлен.
– Хорошо, взлетаем.
Мелко дрожа, крейсер начал вертикально подниматься. С лязгом задвинулись лапы-шасси. Набрав высоту, корабль запустил маршевые двигатели и, задрав нос, устремился вверх.
На орбите, крейсер и транспорты, присоединились к, ожидавшим их, кораблям.
– Штурман, вводите координаты прыжка к Земле. Синхронизируемся с эскадрой.
– Координаты введены.
– Ориентация закончена.
– Есть синхронизация.
– Створки закрыты.
– Полетели.
Резкий толчок и корабль исчез.
– Время прыжка 45 часов. – Доложил штурман.
– Прелестно, увидим голубой шарик. По кораблю прыжковый режим, Наталья Сергеевна, мостик ваш.
– Есть.
Все, не торопливо, покинули мостик.
– А куда все? – Спросил Сергей Наталью, севшую в командирское кресло.
– Отдыхать, сейчас, тут нечего делать. Мы же в прыжке. По сути, сейчас мы не существуем, наши атомы телепортировались к Земле и уже формируются там. Нужно, только следить за показаниями приборов и мощностью реактора, чтобы поддерживать энергетический пузырь.
– И сколько длиться твоё дежурство?
– Вахта, а не дежурство, – поправила Наташа, – четыре часа, следующая через 20 часов. Вахты на мостике, несут шесть офицеров управления. В обычном режиме полета, присутствуют соответственно, пилот и операторы всех постов, тогда вахты по 6 часов.
– Всё, строго по порядку. – Улыбнулся Сергей.
– Конечно, космос же враждебен, любой не досмотр может привести к катастрофе. В прошлом походе, мы проводили восемь учений по пожарам в отсеках и разгерметизации. Это, чтобы экипаж до автоматизма доводил свои действия.
– И как вы боретесь с пожарами и разгерметизацией?
– Если пожар небольшой, то специальными огнетушителями, если средний, отсек заполняется инертным газом, если сильный, то отсек разгерметизируется. С пробоинами проще, отсек уже лишён атмосферы, значит, нет возгорания. Ремонтная группа накладывает, временную заплату, это толстый лист специальной резины и герметизирующий гель. Могут наложить, более, плотную заплату. Это лист металла, который приваривают к, поврежденному участку.
– Для всего свои методы.
– Верно, самое неприятное, это пожар или разгерметизация, при условии поврежденных стержней.
– Что, приходиться в невесомости порхать. – Улыбнулся Сергей.
– Да не то, что порхать. Это доставляет проблему, но небольшую, больше раздражает беспорядок, который образуется после остановки и запуске стержней, когда всё, что было не закреплено, разлетается по отсекам.
– Надеюсь, в этом полёте не будут проводить такие учения.
– Нет, в этом полёте учений не будет, – успокоила Наташа, – а тебя где поселили?
– За мостиком, первая каюта с левого борта.
– Адмиральская каюта и как там?
– Придёшь, увидишь. А тут есть кофе или только на камбузе?
Наталья указала на шкаф позади всех кресел.
– Налей мне тоже.
Сергей открыл шкаф, в нём стояла кофе-машина и, в специальных подставках, стояли ряды кружек.
