Еще подростком Ричард помогал найти людей, заблудившихся в обширных лесах вокруг Хартленда. Одного мальчишку он искал два дня – тот, испугавшись темноты, бежал вслепую, пока не свалился с обрыва. К счастью, обрыв оказался невысоким. Ричард нашел его у подножия холма с вывихнутой лодыжкой. Нога распухла, но не была сломана. Мальчик замерз, устал и был сильно напуган, но только и всего. Могло быть намного хуже, и он признал это – когда успокоился. Он был счастлив, когда появился Ричард, и всю дорогу домой крепко обнимал его за шею.
Имелось много способов умереть в лесу. Ричард слыхал о людях, заломанных медведем, растерзанных дикой кошкой или укушенных ядовитой змеей. Но по какой причине погибли люди Виктора? Ничего подобного ему прежде не приходилось ни слышать, ни видеть. Человеку – во всяком случае, обычному солдату, – такое явно не под силу. Сотворить это жуткое убийство мог кто-то, наделенный магическим даром, – но почему-то это объяснение тоже не казалось убедительным.
Тут он поймал себя на том, что уже создал в своем воображении образ чудовищного зверя.
Виктор приволок огромную вязанку веток и уложил их у ног Ричарда.
– Еще нужно?
Ричард подкинул ветки носком сапога, оценивая их густоту и размер.
– Нет, думаю, этого и той охапки, которую несет Никки, хватит, чтобы закрыть всю раму.
Никки уронила свою ношу наземь рядом с Виктором. Странно было видеть ее за такой работой. Даже перетаскивая срезанные ветки, Никки выглядела как королева. Кара тоже была очень красива – но ее дерзкие повадки не допускали и мысли о женской слабости, она возводила не просто укрытие – ощетиненный остриями редут, чтобы отгонять непрошеных гостей. А Никки, казалось, вот-вот пожалуется, что испачкала руки – хотя ничего такого никогда себе не позволяла. Дело было не в том, что она неохотно исполняла порученную ей Ричардом работу – нет, просто она выглядела совершенно не на своем месте. С такой благородной осанкой, с таким лицом она явно не была предназначена судьбой на роль сборщицы хвороста для постройки убогого шалаша среди лесов.
Услышав, что Ричард сказал «хватит», Никки застыла под ненадежным пологом дерева – сквозь крону его капал дождь – и, дрожа от холода, стала растирать плечи. Пальцы Ричарда тоже занемели от холода, но он продолжал быстро укладывать ветки. Кара, занятая укреплением постройки, то и дело совала руки под мышки, пытаясь согреть их. Только Виктор не выказывал никаких уступок холоду. Ричард подумал, что кузнецу хватит душевного жара, чтобы согреться.
– Почему бы вам троим не лечь поспать? – сказал Виктор, когда Ричард наконец закончил работу. – Если никто не возражает, я могу постоять на страже. Меня что-то в сон не клонит.
Судя по скрытому за внешним спокойствием гневу, Виктор еще долго не захочет спать, подумал Ричард. Он понимал, как терзает Виктора горечь утраты. Стоя на страже, он, наверное, попытается подобрать те слова, с которыми обратится к матери Феррана и родичам других погибших.
Ричард положил руку на плечо Виктора.
– Мы не знаем, чего опасаться. Если услышишь или заметишь что угодно странное, не жалей нас, буди. И не забудь все-таки попозже забраться внутрь и хотя бы немножко поспать – завтра нам предстоит долгий путь, и силы понадобятся всем!
Виктор кивнул. Ричард проследил, как кузнец натягивает на плечи плащ, а потом, цепляясь за висячие корни и плети лиан, карабкается по скале к тому месту над их укрытием, где он хотел устроиться. Глядя на него, бывший следопыт подумал, как все могло сложиться, если бы Виктор остался со своими ребятами. Но тут же перед его мысленным взглядом встали расщепленные деревья и глубокие рытвины в земле, выбитые с такой силой, что камни разлетались, а толстые корни рвались, подобно гнилым ниткам. Он вспомнил вспоротые кожаные панцири, разбитые кости и разорванные на куски тела – и порадовался, что Виктора там не было. Даже тяжелая булава в могучих руках разъяренного кузнеца не остановила бы той силы, что бушевала на поляне.
