За ним следом вошёл ещё один мужчина, пожалуй, чуть младше первого и пониже ростом. Его мокрые волосы спадали на плечи сосульками, и коричневый бархатный кафтан обвис. Но элегантный атласный жилет, шёлковый галстук с сапфировой булавкой и туфли с лаковыми пряжками выдавали в нём господина не менее знатного, чем мужчина с тростью. Его лицо, было таким же ястребиным – те же брови и глаза, полные холодной стали, и не трудно было догадаться, что эти мужчины родственники.
А вот третий господин Иррис понравился сразу. Наверное, он был сыном господина с тростью, во всяком случае, они тоже были очень похожи, только в лице младшего не было той ястребиной жёсткости. Его серые глаза казались просто облаком тумана, лесным озером, посеребрённым луной, а не огнём, играющим на лезвии кинжала. Встретившись взглядом с Иррис, он улыбнулся мягкой улыбкой, и она заметила, какой у него красивый контур губ, и черты лица, и улыбнулась ему в ответ, пожалуй, даже слишком искренне.
Он единственный из всех был при оружии – на поясе висела баритта с витой гардой, два кинжала с богато украшенными рукоятями, и кхандгар – традиционный айяаррский нож-коготь. Изящная гравировка в виде цепочки чёрных перьев украшала ножны, а на крагах перчаток Иррис заметила вышитых птиц.
Когда суета вокруг приёма гостей улеглась, господин с тростью отдал мокрую шляпу, кафтан и перчатки на попечение Мартина и потянул руки к поленьям в камине.
– Не будет ли слишком большой наглостью, миледи, – произнёс он негромко, – попросить вашего слугу разжечь огонь?
Голос у него был глубокий и какой-то бархатный, с чётким южным акцентом, и интонация, с которой он произнёс свою просьбу, не предполагала отказа.
– Ветер, – произнесла тётя Клэр, вытянувшись, как струна, под его взглядом, и, указав рукой на окно, добавила, – задувает огонь.
Иррис увидела, как господин с тростью искоса бросил на тётю странный взгляд, протянул руку к дровам и сжал пальцы в кулак. И в то же мгновенье огонь в камине вспыхнул так ярко, и заплясал над поленьями, словно в него только что плеснули горючего масла. Он взметнулся вверх, в тёмное жерло трубы, и загудел яростно и громко, заглушая даже шум ветра на улице.
И в это мгновенье Иррис поняла, кто перед ней.
«Очень редкая птица залетела в их дом…».
Чёрные перья, птицы на крагах, серые глаза, южный акцент, огонь в камине…
Мужчина с тростью повернулся, глядя на вытянувшиеся лица тётушек, кузин и прислуги, и произнёс голосом, привыкшим повелевать:
– Благодарю за гостеприимство, миледи, и позвольте представиться: Салавар, князь Драго из дома Драго, джарт прайда Стрижей.
Он чуть поклонился и, указав рукой на остальных, добавил:
– Мои спутники: Гасьярд Драго – мой брат, и Себастьян Драго – мой сын, к вашим услугам.
Иррис даже показалось на мгновенье, что она могла бы услышать стук падающих челюстей, хотя, конечно, это была лишь мысленная фигура речи, но от этого ей снова захотелось расхохотаться. Молчание, повисшее в комнате, было столь красноречивым, что, если бы муха пролетела мимо, можно было не спеша сосчитать взмахи её крыльев.
Иррис смотрела на лица тётушек, застывших в немом ужасе, на кухарку, прикрывшую ладонью рот, горничную, замершую с полотенцами, и изумлённых Софи и Лизу, и ей вдруг подумалось, что все они сейчас напоминают сборище кур, в уютный курятник которых случайно залетело три ястреба.
