Что понадобилось этому лису от Иррис? Проклятье!
Ему было неприятно видеть их вместе, и, хотя он понимал, что ничего такого в их прогулке нет, но будь его воля, он бы как следует придушил дядю Гаса, потому что знал – Гасьярд ни с кем не гуляет просто так. Либо что-то вынюхивает, либо плетёт свои сети.
– Проигрыш мы не будем обсуждать, – ответила Милена.
– Так не пойдёт, сестрица, ведь противная сторона оплачивает моё участие независимо от исхода поединка.
Фигуры остановились, и Альберт увидел, как Гасьярд достал платок и коснулся им лица Иррис. И этот жест, в чём-то вполне невинный, ударил его в самое сердце.
Она гуляет с ним под руку, позволяет касаться своего лица, она танцует со всеми и только ему она отказывает во всём…
И умом он понимал, что эта ревность глупа, и что у него нет на неё права, что его злость не рациональна, и что поведение Иррис вполне логично, и ничего такого в их прогулке с Гасьярдом нет, но сердце не хотело подчиняться уму. Сердце гнало кровь по венам, заставляя биться пульс в висках, и хотеть только одного – сломать руку дядюшке Гасу, ту самую, в которой он держал треклятый платок.
Альберт отвернулся, ощущая ноздрями огонь, который подобрался уже к самому горлу.
Забыть её. Забыть. Забыть! Он ведь себе поклялся! Прочь из этого дворца…
– Если ты будешь со мной торговаться, то я, пожалуй, отдам себя в добрые руки братишки Себастьяна, – зло бросил Альберт, – Дуарх с ним с портом, если Драгояр проиграет, его мне и так не видать, как своих ушей. Но патенты должны быть моими до поединка и независимо от его исхода. Так ты согласна?
Он смотрел на неё внимательно, и, наверное, что-то было в его лице, от чего Милена прищурилась и ответила коротко:
– Хорошо. Договорились. Но ты дай слово.
– И ты ему поверишь? – усмехнулся Альберт.
– Насколько я помню наше детство, слово своё ты не нарушал ни разу, – произнесла Милена с вызовом. – Или что-то изменилось?
– Даю слово.
– И ты вот легко ему поверишь? – спросил Драгояр удивлённо. – Тебе что, достаточно одного слова этого бастарда?
– Его слова мне достаточно, – ответила Милена.
– До встречи, – буркнул Альберт и спешно покинул комнату.
Разговор и так продлился почти час, и оставаться здесь было выше его сил.
Он умылся прямо в фонтане, стирая с лица остатки чёрной смолы, и быстрым шагом направился к конюшням. Увидев Таиссу, которая садилась на лошадь, хотел уже пройти мимо, но она его остановила.
– Плохо выглядишь, – усмехнулась она уголками губ, вложив в эту усмешку всё своё высокомерное презрение, – а впрочем, ничего удивительного. Вы сцепились на торжественном приёме как последние дворовые псы – очень в твоём духе. Вижу, ты с утра уже побывал у Милены?
Альберт посмотрел на Таиссу с раздражением, и, хотя об их с Миленой договорённости следовало молчать как можно дольше, но злость, которая переполняла его со вчерашнего вечера, не давала мыслить рационально. Он хотел лишь одного – чтобы Таисса просто замолчала и оставила его в покое. Или, чтобы она, наконец, захлебнулась своей желчью.
– Нет лучшего времени для заключения союзов, чем утро, не находишь? – он подмигнул ей.
– Союз с Миленой? Ты серьёзно? – усмехнулась Таисса. – Ты за этим дрался вчера с Драгояром?
Но непроницаемое лицо Альберта стёрло усмешку с её губ.
– А ты думаешь, я шучу? Деньги творят чудеса, сестрёнка! Что такое пара тумаков от Драгояра по сравнению с патентами на торговлю? Мы уже помирились и теперь лучшие друзья, – наступила его очередь усмехнуться. – Передавай привет Себастьяну! Увидимся на совете.
