Анхарету человеческие эмоции как всегда были чужды, поэтому он спокойно продолжил раздеваться.
– Можешь понаблюдать, я не против.
Я схватила свою сумку, один из запасных факелов и быстро вышла из грота, делая вид, что я не услышала издевательский смешок за спиной. Уже почти привычным жестом вызвала магическое пламя, чтобы зажечь огонь. И попыталась отогнать мысль, что я настолько смутилась, что, казалось, поджечь горючий наконечник можно было бы и просто об кожу.
Дойдя до спуска, ведущего к лазу, я шлёпнула сумку на песок, воткнула факел и уселась рядом. Надеюсь, он там как следует прополощется, а я хоть немного успею отдохнуть и побыть одна. Тоже мне, поборник чистоты, живущий в пустыне на краю света. Как там… "пыльная дыра", вот!
Вспомнив про дневник Трины, я полезла в сумку. И наткнулась на купленную карту, про которую я совершенно успела забыть. Ещё бы, с такими-то событиями… Отлично, как раз есть время заняться.
Тонкая книжица зацепилась корешком обо что-то внутри и, чтобы аккуратно вытащить, её пришлось раскрыть. Так, вроде цела… а это что?
Когда в прошлый раз я читала записи Трины, я одну за другой пролистала именно исписанные страницы. И только теперь заметила, что в середине, посреди чистых листов, чернеет одна-единственная надпись. Кривая и… вроде бы её почерк, а вроде и нет. Как будто рука, которая выводила эти буквы, боролась сама с собой.
"Мир стоит, пока бьётся Сердце Архааса."
Я в недоумении перечитала это несколько раз. Ничего не понятно. Какое ещё сердце? Кто такой Архаас? Или что такое? И почему она написала это именно здесь и именно так?..
Странно. Я медленно закрыла дневник, отложив эту загадку вместе с ним. Пока позаботимся о более насущном.
Карта, к счастью, дала больше простой и конкретной информации. Я расстелила на коленях мягкий кусок кожи с выжжеными линиями и значками, и углубилась в их изучение. Не без труда найдя на нём Цаху, я поводила пальцем вокруг в поисках Барзоша, из которого мы шли. Так, ещё одна странность…
Рядом с моим пальцем на карту упала капля воды. И ещё одна.
– Почему мы идём не по прямой? Вот каньон, он в стороне от города, это же большой крюк!
Анхарет прекратил нависать надо мной и сместился вбок, присев рядом.
– Так лучше, – он тряхнул головой, откидывая мокрые пряди волос с лица.
Надо же, даже где-то чистую и целую рубашку откопал. На рынке, наверное.
– Лучше? – нахмурилась я. – Вон оазис, про который говорил… эмм… ну, в общем, оазис.
– Тот самый, поющий, да, – мужчина дёрнул углом рта, показывая, что он прекрасно знает, что на постоялом дворе я всё слышала. – Мы там не ходим.
– "Мы" – это не люди? – уточнила я и, дождавшись сдержанного кивка, решила всё-таки допытаться: – Почему не ходите? И почему он поющий?
Анхарет ненадолго задумался, но затем всё-таки решил проявить зачатки дружелюбия:
– Поющий, потому что в нём поёт песок. Предупреждает, только не все понимают, о чём, думают, что это просто ветер. Но слишком часто те, кто останавливается у поющего оазиса, потом не находят дорогу обратно.
– Какую дорогу? – не поняла я.
Мужчина посмотрел мимо меня, вспоминая.
– Я знал одного человека. Он пришёл в город, один, истощённый, и в ужасе. Рассказал, что он шёл вместе с караваном, у них были лошади, товары… Привычный, короткий путь. Перед тем, как вечером забраться в свою палатку, он отошёл за ближайший холм и ненадолго потерял оазис из виду.
