Первой в комнату вошла Люда, поздоровалась, смущаясь, поправила платье, и прошла к дивану. Выглядела она великолепно, волосы были завиты, и спадали крупными локонами на плечи, её причёска напоминала причёски красавиц 19 века. Подкрашенные тушью глаза, и так от природы большие, казались ещё больше, и были настолько выразительны, что придавали её лицу, что то гипнотическое, притягивали к себе внимание, тёмно-красная помада подчёркивала чувственность её красивых губ. На ней было короткое серебристое платье, без рукавов, приталенное, облегающее, так удачно подчёркивающее её фигуру, Люда выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала.
За ней смело вошла Вера, по киношному кивая головой по сторонам вместо приветствия. У Веры была сделана модная причёска ветерок, поднятые к верху волосы, закреплённые лаком, поблёскивали, и выглядели и правда, будто их поднял лёгкий ветерок. Крупные, пухлые её губы, были накрашены более тёмной помадой и придавали лицу, легкомысленность, почти вульгарность. На ней была белая блузка с коротким рукавом, с бесчисленными чёрными пуговицами в ряд, идущими полосой через всю блузку к поясу. Узкая, чёрная мини юбка, обтягивала покатые полные бёдра, и излишни, подчёркивала крепкую фигуру, почти уже взрослой девушки.
За Верой вошла Наташа. У Наташи была сделана стрижка каре, какие носили в томные тридцатые годы. Её глаза также были подкрашены тушью, и тоже очень ярко, а вот губы накрашены не были, от того глаза сильно выделялись на её бледном лице, казались хотя и грустными, но в них оставалась загадка, и что то далёкое романтичное. Одета она была в светло-голубую блузу, с вычерпнутым жабо на груди, и кружевным воротником, к блузке в цвет, синяя юбка, тоже по моде, мини.
Последней вошла Ольга, сделав показной реверанс, прошла к остальным девочкам на диван. Ольга не была накрашена, наверно от того, что от природы была слегка смугла, ресницы и брови и без того были чёрные. Волосы у неё были уложены на испанский манер, пучком на затылке, как у танцовщиц фламенко, одета она была в тёмно-красное платье, удлинённое, ниже колен, в котором Ольга и правда была похожа на сошедшую со средневековых картин испанку. Сходства добавлял чёрный выбитый платок, накинутый на её плечи, и на груди, справа крупная чёрная брошь, скорее всего очень старинная, ещё бабушкина, необычной формы, в виде замысловатого цветка.
Ребята стояли ошеломлённые, они были полностью растерянны, увидев своих одноклассниц такими красивыми, и главное в раз повзрослевшими. Первым пришёл в себя Саня Марицкий, он метнулся в другую комнату, за ним Юра, они вернулись с цветами и подарками, и стали неумело, по-детски вручать их одноклассницам.
– А что, никто ничего и не скажет? – недоумённо, и как то по-взрослому спросила Люда.
– Так, все садимся за стол, быстренько! – на правах хозяина распорядился Юра.
– Можно я скажу! – выпалил отошедший от волнения Вовчик Буранов.
– Да! Да! Говори! – согласились все.
– Подождите! – перебил Юра, и быстро достал из-под стола бутылку пунша, налил из неё в приготовленные заранее бокалы, затем подавая бокал, сказал Вовчику:
– Теперь говори, Вовчик!
Девчонки переглянулись.
– Ого! Всё по-настоящему?
– Даводин, шалишь!? – деланно строго высказала ему Вера.
Юра, улыбаясь, ответил:
– Мама сама разбавляла, здесь почти лимонад
Поднялся Вовчик, держа бокал в руке, стал говорить:
