Разумеется, отражатели не способны были сдержать расползающихся индукторов. Но на пути тварей уже стояла Стенка.
А чуть позже выяснилась еще одна немаловажная деталь. Выходившие из зоны действия отражателей люди, вылетавшие самолеты и вертолеты, выезжавший автомобильный транспорт и выплывавшие по Москве-реке суда, попав в Перенос, терялись безвозвратно. А вот железнодорожные составы и дрезины, отправленные на разведку ближайших территорий, возвращались довольно часто. Даже после Переносов. Если не натыкались на интродуктов, конечно.
По непонятной причине узкая полоска пространства, ограниченная железнодорожными рельсами, давала реальные шансы на возвращение. Меняя направление движение на противоположное, поезда вновь попадали в Переносы, перебрасывавшие их в точности на то же самое место, с которого они уже были телепортированы аномалией.
Необъяснимо, но факт… Впрочем, не так уж и необъяснимо. Объяснить феномен пытались многие.
Согласно одной из теорий, неудавшийся эксперимент с вагоном на железнодорожном полотне каким-то образом повлиял на всю связанную между собой сеть железных дорог. Или, наоборот, железка оказала влияние на развившуюся телепортационную аномалию. Физические, химические или электромагнитные свойства углеродистой стали, протянутой на тысячи километров, каким-то образом частично нейтрализовали и стабилизировали действие Переносов.
Было объяснение и попроще. Сторонники другой теории утверждали, что возвратиться в исходную точку после Переноса можно, только если двигаться назад, в точности следуя предыдущей траектории своего движения. Тогда, якобы, непременно случится обратный Перенос. Однако вести, к примеру, машину тютелька в тютельку по своим следам не получится ни на шоссе, ни на грунтовке, сколь бы не был опытен водитель и как бы он не старался. Минимальный «люфт» протекторам все-таки будет обеспечен. Вода в этом плане – еще менее надежная стихия. Даже автопилот самолета не гарантирует стопроцентного, до сантиметра повторения маршрута. Воздушные потоки хоть немного, но собьют машину с курса.
А вот железная дорога – совсем другое дело. Поезд, движущийся по рельсам в одну сторону, обратно покатится тем же самым путем. Абсолютно тем же самым.
Так или иначе, но железнодорожный транспорт стал, по сути, единственной связью Москвы с внешним миром. А подмосковные пристанционные Форпосты эту связь всячески берегли и поддерживали.
– Ну, раз ты в курсе событий, Гус, значит, должен гордится новым местом службы и не жалеть о старом, – торжественно объявил Кирилл Васильевич.
«Есть гордиться», – со вздохом подумал Егор, не чувствуя, впрочем, никакой гордости, зато ощущая щемящую тоску и сожаление об утраченном теплом местечке в гарнизоне МКАДа.
– Служить будешь во втором взводе станционной роты, – Кирилл Васильевич перешел на деловой тон. – Сейчас тебе дадут краткую вводную, потом пройдешь инструктаж, получишь оружие и встанешь на довольствие. Сегодня обустраивайся, а с завтрашнего дня займешься делом. Для начала поработаешь кондуктором-охранником на пригородных поездах. Правила, как я уже говорил, у нас простые. Тварей-интродуктов мочить, при необходимости – отбивать атаки провинциалов, но боеприпасы зря не транжирить. Выполнять все приказы командира. Подчеркиваю – все. За неповиновение – расстрел на месте. Без трибунала. Наши офицеры таким правом обладают. Да и еще: если покалечат, – пеняй на себя: виза автоматически аннулируется, и ты вылетаешь за Форпост. Иждивенцы здесь на фиг никому не нужны. У нас с этим, даже строже, чем в Кольце. Все. Свободен, боец.
