Зал заседаний был прямо передо мной. Он занимал правую часть северного ряда. Дорожка привела ко входу в левой части здания. Там стояли люди и разговаривали вполголоса. Тут были юристы и их клерки, а также обычные граждане, как мужчины, так и женщины.
Никто не обратил на меня никакого внимания, словно я был привидением, когда я шел мимо них через арку в другой проход вдоль череды зданий, ведущий к другой арке. Там тоже было полно народу, хотя было намного тише, чем во дворе. Дверь в зал заседаний была справа. Она была закрыта. Перед ней стоял привратник со своим жезлом.
– Тише, сэр, – сказал он громким шепотом. – Суд заседает.
Я вышел через соседнюю дверь. И оказался в большем по размеру дворе, за которым находился сад. Налево, если пройти еще через одни ворота, располагалась Сарджентс-инн, а за ней Чансери-лейн, идущая на север от Стрэнда. Направо ряд домов, еще один двор и еще одни ворота, выводящие в переулок вблизи Феттер-лейн. Переулок был западной границей Пожара в сентябре прошлого года, но огонь оставил свои следы на обеих его сторонах. Одно из зданий пострадало – корпус внутри ворот в северной части двора. Крыша отсутствовала, и верхние этажи были частично разрушены.
В целом Клиффордс-инн производила впечатление обветшалой, словно престарелая бедная родственница, забытая всеми в углу возле камина. Но в картине общего запустения имелось одно исключение – кирпичный корпус, выходящий фасадом в сад, на дальней стороне почерневших руин.
Что говорил отец?
«Я следовал за ней через сад до входа в здание из кирпича».
Как странно! Еще одно зерно правды в бессвязной болтовне отца в тот последний вечер. Сначала место, где полно законников, теперь здание из кирпича в саду.
Здание имело четыре двери, расположенные на равном расстоянии друг от друга, и по паре окон, выходящих в сад, с каждой стороны. Я неспешно пересек двор и направился к зданию с нарочито непринужденным видом. Каждая из дверей вела на лестницу, на каждой лестничной площадке с обеих сторон располагались жилые помещения. Имена жильцов были написаны краской на доске у каждого входа.
Я остановился, чтобы изучить ближайшую от меня доску. Что-то с буквами было неладно. Я провел детство в типографии и подмечал подобные вещи. Уж об этом отец позаботился.
XIV
6 Мистер Харрисон
5 Мистер Моран
4 Мистер Горвин
3 Мистер Громвель
2 Мистер Друри
1 Мистер Бьюс
«Литеры одного имени были так неумело выведены краской, Джеймс, и так криво».
У меня мурашки побежали по затылку. Потрясающе. Доска выглядела точно так, как он описал. Одно имя было явно добавлено позже, и художник не обладал ни умением, ни старанием. Громвель.
«Там образовалась клякса, и бедная тварь в ней утонула».
Словно рядом стоял призрак отца и нашептывал мне на ухо. В самом деле, под буквой «л» в фамилии Громвель прилип муравей, истлевая внутри твердого савана из белой краски.
Меня обуял ужас. Если отец до сих пор был прав, как же тогда быть с этой женщиной, выставлявшей себя напоказ как блудницу, которую он видел в комнате наверху? Женщина с каретой и лошадьми. Женщина, чьи глаза он закрыл в комнате с муравьем.
Комната Громвеля?
Я отворил дверь и поднялся по лестнице. Я не торопился – отчасти потому, что страшился того, что могу увидеть. На первой площадке были две двери напротив друг друга, номера 3 и 4. Я остановился и прислушался.
«Я думал, что найду ее в комнате с муравьем, наверху…»
