– Так и воспаление легких получить можно!
– А я привычная! – Девчушка, увидев брошенный на нее взгляд, зарделась. – Ну, давай снимай уже свою шинель, и пойдем пить обещанный кофе.
Нехотя Андрей снял шинель и фуражку и сдал их гардеробщику. Получив номерок, он обернулся к висевшему тут же зеркалу, чтобы поправить форму. Таня широко раскрытыми глазами смотрела на Андрея.
– Это за Афганистан? – подошла она к нему и ткнула пальчиком в висевший на кителе орден и планку за тяжелое ранение.
– Не обращай внимания, – смутился Филин. «Блин! А хотел же ведь „гражданку“ надеть, только не нашел ничего по размеру – все мало стало!»
– Слушай, Татьяна, – спросил Филин, когда они уже сидели за столиком. – Можно я тебя буду Синицей называть?
– Что, имя не нравится? И почему Синицей?
– Упаси боже! Имя красивое – Татьяна! Просто у меня, у нас привычка профессиональная – у каждого, с кем общаюсь, есть какое-то необидное, мной или еще кем-то придуманное имя. А Синица – ну, просто потому, что там, на Морвокзале, ты мне напомнила замерзшую птичку с красной грудкой.
Девушка посмотрела на свой кроваво-красный свитер:
– Тогда и у тебя тоже должно быть второе имя?
– Филин.
– А что – похож! Хоть и улыбаешься, а брови свел и головой вертишь на триста шестьдесят градусов. Не бойся, тебя никто задирать не станет – ты своим орденом всех на лопатки уложил.
– Да я и не боюсь – это уже привычка, смотреть, что вокруг происходит.
– А ты где служишь?
– В Красной армии.
– Темнило! Ладно, давай греться будем. Мне… Кофе, с коньяком… И какой-нибудь бутерброд…
Они пили кофе с коньяком, ели пирожные. Потом Андрей заказал бутылку шампанского. Татьяна щебетала без остановки – она отогрелась и оказалась на редкость милой и веселой пацанкой. А еще она умела красиво танцевать и делала это с каким-то особенным вдохновением. Ну а все медленные танцы они танцевали вместе.
– Ты, Филин, всех моих потенциальных кавалеров распугал, – прошептала она на ухо Андрею.
И верно, он замечал мужские плотоядные взгляды, обращенные на Таню – очень уж лакомый кусочек, но никто так и не подошел к их столику…
Вечер прошел отлично. А потом Таня, уже сидя в машине, заявила:
– Ну что? Вези меня домой. А то еще пристанет кто по дороге.
– Говори куда.
– Ленинской «Искры», 18. Знаешь, где это?
– Улицу знаю, а дом покажешь.
– Ну, тогда поехали!
Вскоре машина подъехала к дому Татьяны.
– Проводи меня, Филин, а то у нас в подъезде все лампочки пацанва поразбивала, – выбираясь из машины, проговорила девушка.
Андрей улыбнулся про себя – он уже догадывался, что будет дальше, только не подавал вида.
В подъезде в самом деле не было ни одной целой лампочки. Стояла кромешная темнота, правда, для Филина это не стало препятствием – его глаза очень четко различали ступеньки. А вот девушка, уцепившаяся за рукав шинели двумя руками и спотыкавшаяся на каждом шагу, напоминала слепого котенка. В этой темноте только красная кнопка лифта горела каким-то неестественным светом, указывая путь, словно маяк. Андрей приобнял девушку за талию, не давая ей случайно упасть, а та вдруг прижалась к нему всем телом и прошептала:
– Останешься? Поздно уже, оставайся!
– А надо?
– Надо! – твердо ответила Таня. – Очень надо! Ну, пожалуйста!
– Ну, хорошо. Веди!
– Yes! – прошептала девушка, увлекая Андрея за собой в квартиру…
– Ты тут пока располагайся, – проворковала Таня. – Шампанское открой, бокалы достань, ну, в общем, разберешься. А я пока под горячий душ – что-то я и правда замерзла немного.
