Боже.
Это… немыслимо так меня трахать. У стены. В полной темноте. Без всяких ухаживаний. Чтобы перейти к этому этапу с Сашей, ему понадобилось немало потрудиться. Огнев же учебную программу прошел экстерном.
Внизу живота становится все жарче и жарче, я отключаюсь, чувствуя в голове приятную легкость, накатывающую волнами и в итоге перерастающую в мощное землетрясение с потопом в промежности.
Антон прикрывает мне рот рукой, не давая пикнуть. Шумно дыша, совершает последний толчок, содрогается и замирает. Кончает в меня, придурок?!
Влагалищные мышцы все еще сокращаются, сознание спутанное, но я всячески пытаюсь вырваться.
– Ты кончил в меня? – злобно шиплю. – Совсем придурок?
– Прости. Я задумался, – отвечает он без малейшего намека на сожаление.
Между нами завязывается борьба, в ходе которой я награждаю его упругие ягодицы ударами острых шпилек. Но у Антона Спасателя Огнева оказывается не болевой порог, а целая болевая перегородка.
Бесчувственный пожарный.
– Отпусти меня, – требую всерьез.
Пытаюсь спрыгнуть на пол, но кто бы мне дал!
Крепко удерживая мое подрагивающее тело, Антон стягивает кроссовки и отправляется в спальню.
– Огнев! Отпусти меня быстро, – всхлипываю, проезжаясь пальцами по коротко стриженному затылку.
– Ага, бегу и падаю, – выдает. – Ты привыкла, что все тебя слушаются, да?
Положив меня на кровать, быстро стягивает повисшее на талии платье и стринги. Сжав их в ладони, смеется:
– Все время думал, какое у тебя белье… На училку не тянет, Фюрер.
Он… думал об этом?
– Ты маньяк, – шепчу, прикладывая ладони к горящим щекам.
Двигающийся силуэт в темноте говорит о том, что Антон раздевается. Делает это, как и полагается пожарному, максимально быстро, а потом тянется к светильнику.
– Не-ет! – испуганно кричу.
Поздно, конечно.
Мягкий свет теперь красиво обволакивает наши обнаженные тела. И напичканные стыдом глаза абсолютно некуда девать, приходится смотреть на своего любовника, который с медленным, действительно маниакальным удовольствием разглядывает мое разъяренное лицо, шею и покрывшуюся алыми пятнами грудь.
– Ты охренеть какая красавица… Даже обидно, что стерва…
– Да пошел ты. Придурок!
– Истеричка-алгебраичка, – отпускает нагло, приближаясь.
– Придурок, – шепчу уже тише.
Я скучная училка. У меня фантазии ноль. Не то что у некоторых.
Тоже осматриваю обнаженного спасателя. По-новому. В прошлый раз в этой квартире не смогла оценить его по достоинству. Это как с дорогим «Мерседесом» – нравится, но всерьез не приглядываешься. Все равно никогда не купишь.
Внимательный мужской взгляд замирает на моем животе.
– Серьезно, Фюрер? Знак бесконечности?
Огнев откидывает голову и громко хохочет. Потом снова смотрит на золотую сережку в пупке. Склоняется, чтобы разглядеть получше.
Я вздрагиваю: так он близко.
Янтарный виски в темных глазах, кажется, теперь не просто плещется, а красиво горит. Мне нравится.
– Ты хоть знаешь, как он называется? – шепчу.
– Инфинити, – кивает Антон, опускаясь на кровать и нависая надо мной.
Времени даром не теряет.
– Лемниската. Садись, двойка, Огнев.
Обворожительная улыбка касается жестких губ. Я на нее залипаю, будто впервые вижу.
– Ты реально двинутая на работе училка, Еся. Кто носит знак бесконечности в пупке? Никогда такого не видел.
Легонько бью по широкому плечу. Раздражаюсь.
– Серьезно? Это мне говорит человек, у которого ключ на…
– Заткнись, – со смешком отпускает и склоняется для нового поцелуя.
