Фирон обещал, что присмотрит за нашим жильем, пока я буду на Данаре. Мой контракт на работу по обмену был заключен на год, но начальник был уверен, что я захочу там остаться.
В отличие от многих людей или верданцев, меня специфически выглядящие данарцы нисколько не пугали. Ни их чешуйки на лице, ни змеиные глаза, ни ногти, похожие на когти. Несмотря на внешний вид, жители Данара были приветливыми, открытыми, мягкими и доверчивыми, как дети.
Эта раса относительно недавно вступила в Содружество Разумных рас и теперь активно налаживала контакт с другими планетами. Данарская медицина была специфична и имела свои особенности. Но мне было очень любопытно побывать на этой планете, поэтому, когда мой руководитель предложил такой вариант решения проблемы с бывшим мужем, я была только рада.
Мы с девочками сели в аэролет. Я проследила, чтобы малышки устроились в детских сиденьях, и отправилась за пределы центрального города Вердана на частную межпланетарную станцию.
Девочки смотрели в окно. Мимо проплывал привычный за годы жизни на Вердане пейзаж - небоскребы, огромные гало-экраны, кишащие разнокалиберными гуманоидами улицы.
Я любила эту планету. За почти десять лет жизни здесь она уже стала мне домом. Здесь родились мои дети. Здесь я построила карьеру. Здесь я была когда-то очень счастлива. Здесь я встретила... А, впрочем, не важно.
И вот сейчас я чувствовала, что моя жизнь делает новый виток. И что своим стремительным переездом на Данар я что-то снова кардинально меняю. Так ли это будет на самом деле?
5. Глава 4: Борьба за жизнь
Семь лет назад. Медицинский центр Вердана
Валерия Филатова
Это были действительно тяжелые часы. Через Совет Вердана я добилась того, чтобы меня связали сначала с Советом Аль-Тура, а потом и с местными медицинскими специалистами. Планета была закрыта и окутана ореолом тайн. И на контакт со мной шли неохотно. Пришлось скандалить и угрожать тем, что если Аль-Тур узнает, что верданцы угробили их гражданина, то это может привести к межпланетарному конфликту.
Мы настраивали стационарную капсулу, использовали сочетания лекарств, почти экспериментальные, с учетом того, что на аль-турах наши препараты просто не работали. Мне удалось запустить процесс выращивания нового легкого, методично следуя рекомендациям аль-турских коллег. Они сами не были уверены, что их однопланетник выживет. А я верила.
Пока Аксель Ир-Кон находился в восстанавливающем сне следующие трое суток, я регулярно заходила к нему, когда выдавалась свободная минутка, и просто стояла у капсулы. Рассматривала необычное лицо, ежик красных волос, кусочки рисунков на мощной шее. Этот пациент чем-то манил меня, но я сама не понимала этих порывов.
Иногда, чтобы оторвать взгляд от широкой грудной клетки, которая поднималась и опускалась в такт глубокому размеренному дыханию, мне приходилось сжимать и прокручивать пальцами левой руки обручальное кольцо на правой. Я напоминала себе, что любоваться этим инопланетником неправильно. У меня есть супруг, я - медик, а аль-тур - мой пациент. Но, меня снова и снова как магнитом тянуло в пятый отсек.
Коллеги, слава высшим силам, не видели в моих действиях ничего особенного. Все знали, что я вытащила аль-тура буквально из-за грани. Те самые сложные первые часы я сама многократно перенастраивала капсулу. Иногда приходилось открывать створки и делать некоторые процедуры вручную. Даже через ткань медицинских перчаток я ощущала жар кожи мужчины и трепет при каждом своем касании к нему. Неправильные, непрофессиональные чувства. Тогда я начинала шептать пациенту подбадривающие слова. Говорить аль-туру, что он большой и сильный, и обязательно справится. Буквально упрашивала его организм не отторгать препараты. И я его вытянула. Пусть и сделав сложный, слишком сложный выбор.
