Когда же я спрашивала, когда и куда мне выходить на работу, мама кричала:
–Работать она хочет! А что ты у нас, интересно, умеешь делать?
–Печати ставить… – растерянно отвечала я.
–Так это все умеют! А так – никто нигде не требуется!
Самое страшное, что она сама не знала, что от меня хотела. А отчим предлагал мне поступить в медицинское училище во Фрязино, откуда они забирали мусор. Медицина меня интересовала, но я не сдала бы экзамен по химии, я не помнила даже формулу винного спирта. Да и мама меня бы в город-спутник не отпустила.
Наверное, я сильно доставала Татьяну Ивановну. Просто я решила, что надо чаще к ней ходить, чтобы про меня не забыли.
–Как можно жить без работы! – сатанела Захарова.– Вот скажи мне, что ты днём сегодня делала? Попроси маму, пусть поставит тебя на учёт на бирже труда, будешь хоть пособие получать…Я и сама там стояла, и всех строила! Я никого не боюсь! Мне предлагали должности за минималку в месяц, но я говорила: мне уже сорок пять лет, и я не могу работать за такие деньги! Вон у меня брат с высшим образованием, а рубит мясо! А Юрий Любимов сегодня сказал: да как же можно не брать молодёжь на работу, сразу выбрасывать их из жизни! Слышала про режиссёра Юрия Любимова?
И тогда я, как дурочка, попросила взять меня ещё куда-нибудь «на экскурсию». Но Татьяна Ивановна сказала:
–Я завтра в Думу еду, вернусь поздно, никого с собой брать не могу.
А потом она вспомнила про выборы, своего сына, и голос её сразу потеплел:
–Вот хочешь, поагитируй за Вадика. Плачу пятьсот рублей за каждую поставленную подпись. А то единственная оплачиваемая работа, которая здесь будет, это в участковой избирательной комиссии, сто тысяч рублей. Сейчас я дам тебе листовочку, чтобы люди могли о нём узнать.
И она достала из ящика уже до боли знакомые мне отксерокопированные четвертушки листа. И тут лицо её исказила злоба:
–Это же надо было так похабно разрезать! Это всё Людмила! Одним махом резала! Как же теперь можно их кому-то показывать! Только выбросить!
Но дело ведь не в оформлении листовок, а в человеке!
А я стала бояться своей мамы. Начальница повысила ей зарплату, и она раздумала идти в дворники. Бабушка из домоуправления уволилась. За две недели они заработали 68 тысяч рублей. Мама была просто в шоке:
–Надо же, так тяжело и так мало!
…Я спросила её про биржу труда, и нарвалась на крик:
–А ты знаешь, что по закону тебе имеют право предложить работу в радиусе ста километров, где-нибудь в Ногинске?! Как ты туда ездить будешь? И почему у тебя такой кашель? Где ты была сегодня? Я у тебя все ботинки заберу!
И я глушила в горле кашель.
***
В пятницу я встретила Татьяну Ивановну на улице, и она пригласила меня на митинг на Театральной площади.
–Посоветуйся с мамой. Я не знаю, во сколько поеду, возможно, на 11.30.
Как же я обрадовалась! Но как же мне выбраться в выходной день, когда все дома? Я попробовала поговорить по-человечески с мамой, но не тут-то было.
–Можно мне завтра поехать в Москву с Татьяной Ивановной?
–Ну, конечно же, нет! – с самодовольной издёвкой сказала она. – Я так хочу! Какая тебе Москва? Там– трупы! Ехать куда-то с пятидесятилетней тёткой, которую я знать не знаю! Что ты всё с бабками водишься? И я не удивлюсь, если узнаю, что ты, пока я на работе, куда-нибудь уже съездила, и вернулась к моему приходу! Она тебе как мать родная, только на работу тебя не берёт, берёт своих! Или ты на работу устраиваться поедешь?
