Велуша перепугано развернулась и, спотыкаясь, падая и вставая, попыталась бежать, а сочащаяся из горных трещин лава еще сильнее своим потоком потянулась к ней и, настигнув, стала втягивать ее в себя.
Велуша в страхе кричала, сопротивлялась, но все-таки, втянутая силищей потока, будто сама став такой же огненной субстанцией, потекла просочившись сквозь гору, устремилась по пылающим жилам к центру вершины горного плато.
Бабырган, сквозь сон заслышав запах женщины, принюхался, раздувая ноздри, и проснулся, втягивая свой блуждающий фантом обратно в напряженное и встревоженное тело.
Что-то потревожило его покой, заставило проснуться.
Он присел на краю своей лежанки и огрубевшими босыми стопами ног ощутил гуляющие, вот-вот готовые вскрыться и своим содержимым выскочить наружу горные вены. Пробудившаяся огнедышащая кровь вулкана бежала по ним.
Белка, выпотрошенной тушкой растянутая по углам его шестигранного бубна, вдруг налившись жизненными соками, – ожила и запрыгала по тонкой кожаной мембране так, что могло показаться, что она с большой скоростью бежит на месте, звуками ударов бубна наполняя пространство.
Шаман Бабырган поднялся с постели, осмотрелся вокруг и, недовольный тем, что его покой нарушен, сильно и раздраженно во всю мощь по-звериному зарычал, окончательно скидывая с себя оковы сна. Рык дикаря, наполненный невероятной силой, будто громовой раскат, заглушал панические вопли Кондрата. От этого тяжелого мощного звука задрожало небо и ходуном заходила земля, раскатистым громом разразились над долиной столкнувшиеся между собой тучи, и сотни вспышек молний в одночасье разразились над горой и длинными острыми копьями ударили в землю, раскалывая ее.
Облака наплыли на луну, затянув собой ее излучаемый туманный свет, и стало в долине совсем темно.
Кондратий бегал вкруг костра, машины, палатки и кричал от охватившего его ужаса. Ему казалось, что он сходит с ума, так как он отчетливо слышал разносящиеся вдали глухие удары бубна, крики Велуши и видел со всех сторон смотрящие на него из темноты огненные глазницы. А над горой Бабырган, куда они с Велушей держали путь, в свете молний высветилось выбрасываемое в атмосферу огромное облако пыли. Сухой, горячий, обжигающий ветер сильно подул ему в лицо.
– А-а-а, – взвыл от боли Кондрат, – это вулкан!
Земля трескалась под его ногами, как в сильную засуху, и прожилки лавы заполняли образовывающиеся в ней трещины. Все вокруг грохотало. Трава в поле вспыхнула и начала гореть.
Перепуганный насмерть Кондрат забился под машину и, беззащитно уткнувшись лицом в дорогу, беспомощно плакал.
Шаман Бабырган низко склонился к дрожащей земле, прижавшись к ней ухом, и услышал шумные потоки приближающегося огня.
Не теряя времени, водрузив над своей головой полную жидкости, похожей на кровь, большую каменную чашу, которую он называл чушкой, Шаман стал ходить по площадке плато и, раскачивая емкость, плескать содержимое по сторонам. Бурые капли полетели на землю и, капая, прожигали ее, шипели от соприкосновения с раскаленной поверхностью.
В местах тлеющих опалин вспыхнули, вырываясь из недр земли, языки пламени и, разрастаясь, соединились в один большой ритуальный костер, внутри которого образовалась емкость вулканического кратера, выталкивающего из себя огромные клубы дыма. Стало огненно-светло.
Емкость кратера, быстро наполнялась из подступивших к ней огненных прожилок – лавой, которая бурлила, пузырилась и вот-вот готова была выскочить наружу.
