Закончив с водными процедурами, выхожу из ванной. Достаю из шкафа плед, хватаю за уголок одну из подушек. Несу на кухню, кидаю на диванчик перед озадаченным Никитой.
Возвращаюсь в комнату, запираюсь, укутываюсь в одеяло и засыпаю.
Просыпаюсь, на удивление, свежей и спокойной. Одеваюсь, в мыслях представляя будущий разговор с Никитой. Выхожу из комнаты и застываю. Пол в коридоре завален цветами. Дверь приоткрыта. На пороге, держась за ручку, стоит ошарашенный Никита, а какие-то мужчины заносят букеты, ещё и ещё.
- Земфира, что это значит? - нахмурившись, строго спрашивает муж.
Шок длится всего миг. Вот Соловьёв! Я же сказала ему, что не буду больше участвовать в его играх.
- Так, - рявкаю я, - забирайте всё и увозите отсюда обратно. Мне ничего не нужно!
Доставщики возмущённо гудят:
- Девушка, не положено. Всё оплачено. Никогда такого не было, чтоб заказы возвращали.
Молча хватаю цветы и начинаю выносить их. Складываю на лестничной клетке букеты один за другим. Мужчины растерянно мнутся какое-то время и неохотно начинают мне помогать.
- Земфира, от кого эти цветы? - топчется за моей спиной Никита.
Его губы дрожат, а в глазах странное. Не раздражение, не ревность, а страх.
- Не твоё дело, - цежу я.
Он кидается к цветам, берёт один из букетов, судорожно крутит его в руках:
- Где пишется, кто заказчик, мужики?
Они молча пожимают плечами. Никита с рычанием отбрасывает букет. Его лицо краснеет, он сильно сдавливает мою кисть, дёргает, чтобы я повернулась к нему:
- Земфира?
- Отстань ты от меня, - раздражённо выворачиваю и извлекаю руку, - даю тебе время до вечера. Вещи свои собирай и вали из моего дома!
- Куда? - оторопело таращится он.
- К маме своей, - выкрикиваю я, выкидываю на лестницу последний букет, захлопываю входную дверь и направляюсь в ванную.
Никита мнётся рядом, что-то обиженно бубнит, но я не хочу его слушать. Его слова для меня теперь, как белый шум. Я умываюсь холодной водой, чищу зубы.
- С дороги, - командую ему.
Он удивлённо отступает в сторону, а я направляюсь в прихожую, одеваюсь и, не оборачиваясь, завершаю общение:
- Ключ оставь у соседки. На развод сама подам.
***
Вечер. Сижу в полутёмной группе, на коленях у меня посапывает Серёжка. Задумчиво пялимся с ним в окно, за которым кружатся крупные пушистые снежинки. В блеске фонаря они похожи на тысячи мерцающих светлячков, переливаются, тихонько опускаясь на землю. Хочется смотреть и смотреть на эту красоту, почти медитирую. Ну, и пусть я опять задерживаюсь на работе. Мне хорошо и спокойно, хочется, чтобы это не заканчивалось. Я перебираю маленькие пальчики Серёжи, тихонько поглаживая их, вдыхаю сладкий запах детской кожи, наслаждаюсь тишиной.
Сегодня Серёжку привела в сад няня. Он целый день был грустным, не носился, не дрался, не кричал. Сидя на ковре, в одиночестве строил что-то из кубиков. Я даже подумала, что он снова заболел, щупала его лоб. Но он был прохладным, никаких других признаков простуды я тоже не обнаружила. Успокоилась, решив, что бывает. У Серёжи, как у любого другого человека, настроение может меняться.
И только сейчас, когда всех ребят разобрали родители, и мы остались наедине, он решился поделиться со мной.
- А знаешь чего? - тихо роняет Соловьёв-младший.
- Чего, - эхом повторяю за ним, легонько целуя в затылок и заглядывая в лицо.
Его губки задрожали, а на глаза навернулись слёзы.
- У меня больше нет мамы. Утром папа выгнал её из дома.
