Он пошевелился, растолкал полусонную Марину, оглядел её снова, с удивлением отмечая, что она всё ещё прекрасна для него и так же желанна. Не такой большой опыт был у Паши до Лены, он вообще ходоком никогда не считался, но одноразовый секс всегда заканчивался отторжением к партнёрше – это была аксиома. Здесь же ничего подобного не произошло. Напротив, появилось тепло в груди, щемящее, жалящее, острое. Не иначе наваждение, морок, чудо.
Что ж, с новым опытом вас Павел Кононов. Пожарный-десантник. Герой, на взгляд восторженной общественности, далёкой от реальности.
Взгляд опустился на живот Марины. Странно… Он даже привстал, бесцеремонно провёл пальцами по остаткам того, что выплеснулось совсем недавно и успело размазаться по их вспотевшим от секса телам.
– Кровь? – посмотрел он на Марину. – Ты поранилась? Где?
– Всё нормально, – пискнула Марина.
Заёрзала, потянулась за своими трусами, начала искать рубашку, приподнялась, невольно демонстрируя розовые пухлые половые губы и остатки успевшей размазаться и запечься крови. Немного, совсем чуть-чуть, вот только вряд ли это была царапина, рана, укус комара, змеи, да хоть медведя, мать твою, но не то, чем являлось на самом деле.
– Марин, ты девственница? – прохрипел он, резко повернув девушку к себе.
– Уместнее сказать «была», – ответила та, отводя взгляд.
– Господи… – Пашка поднял глаза к небу.
Там покачивались стволы деревьев – свидетели произошедшего, где-то вдали щебетали птицы, и ветер с лёгким шелестом путался в кронах.
– Что же мне теперь с тобой делать? – болезненно, сквозь силу произнёс Пашка…
10. Глава 10. Марина
Полная растерянность, опустошённость – вот, что навалилось на меня после… секса. Первого секса в моей жизни. Близостью я не могла назвать произошедшее, занятием любовью тоже.
Я до конца даже не осознавала, что произошло несколькими минутами раньше, словно всё случилось не со мной, не с моим телом и не с тем мужчиной, что смотрел на меня по-настоящему ошарашенным взглядом. Наверное, если бы у меня в трусах обнаружился член, он бы меньше удивился.
– Надо было сказать… наверное… – буркнул Паша, посмотрев на меня с жалостью, противной и тягучей, как сопля.
– Наверное, – отозвалась я.
– Надо одеться.
Паша взлохматил волосы пятернёй, громко выдохнул, резко поднялся, протянул мне руку. Я посмотрела вверх, он застыл обнажённым изваяниям, глядя на меня сверху вниз. Быстро отвела глаза, почувствовав нервную дрожь во всём теле.
Как же это… это… это… обидно. Обидно, обидно, обидно!
Почему именно я? Почему?! За что? Зачем я отправилась в этот ненужный поход? Я – неспортивная, не любящая природу, не видящая прекрасного ни в широких реках, ни в высоких, не в обхват деревьях, ни даже в полевых цветах.
Почему именно на мне сломался трос, и как он вообще сломался? Почему именно я осталась здесь, на земле, а не улетела на вертолёте, глядя на лесные пожары с высоты. Завораживающее, наверняка, зрелище. За что?
И как же так произошло, что я лишилась невинности с практически незнакомым парнем после суток шапочного общения? С самого детства, смотря мультики про Диснеевских принцесс, я проникалась уверенностью, что у меня тоже появится принц – такой же прекрасный, как в мультфильме, и тоже единственный на всю жизнь. Сочинила себе сказку и искренне верила в неё.
Что в итоге? Откопала самого прекрасного из всех возможных, и…
– Ой, – подпрыгнула я, почувствовав укус комара или муравья у самого нежного места. – Кусается! – задёргала ногами.
