Вопреки всем моим параноидальным ожиданиям, ничего страшного не произошло.
— Для начала скажи, сколько времени прошло с момента Излома? — попросил он, когда я впервые нерешительно примерилась расческой к его волосам.
— Триста шестьдесят три года. Древних богов больше нет, мира тоже нет, остался лишь обломок: наш остров, воды четырех морей и Сифский материк, от которого, слава Эллари, нас защищает природная завеса. Когда мир треснул, остров отделило от материка по глубинной линии, расположенной где-то в море. Природная защита, оберегающая нас от холодов Талого удела. Кроме Полуночного Барона и жрецов Многоликого, на острове никаких опасных для жизни тварей нет. А! Еще говорят, людей на материке почти не осталось. Всех сожрали. Вот. Повезло нам, в общем.
— Эллари? — недоверчиво переспросил дракон.
— Ну, Мать-Природа. Конечно, после появления нового бога все ее капища были разрушены, но верить в ее силу это никому не мешает. — Осторожно расчесывая волосы, я отчетливо чувствовала, как все явственнее в моем голосе прорезаются деловые нотки. — Любая роща, в которой есть дуб, — ее дом. Да и Озерный храм в горах, поговаривают, сохранился. Она везде.
— Сильна, матушка, — хмыкнул дракон.
— Что? — не поняла я, но вместо того, чтобы все просто объяснить, ужас задал встречный вопрос:
— Много ли тебе известно про драконов?
— Ну, — я задумалась, на мгновение прервав свою работу, — во времена войны древних, когда мир только дал трещину, вы попытались погасить конфликт, за что и были прокляты. А мир все равно был разорван. Многие погибли, но вышедшие из разлома Высшие сумели спасти наш осколок.
Абель кивнул, принимая мой ответ, и я почему-то пожалела, что не вижу его лица. По затылку было сложно определить, удовлетворила ли я его любопытство. Ужас молчал, нервируя меня своим неопределенным видом. Непонятно же, задумался он или недоволен тем, как неумело я ответила на его вопрос.
Заговорил он, только когда я, вся издерганная, кусая губы, отложила расческу и взялась за дело руками. Так пряди распутывались куда лучше.
— Первые драконы, дети Эллари, не имели второй ипостаси, — он усмехнулся, — но едва ли кто-то об этом еще помнит.
— До вчерашнего дня драконы для нас были простой легендой, — тихо призналась я.
— Мы — чистейшая магия, — в голосе его слышалась улыбка, — светлая, но жестокая, как и положено природной магии.
— То есть?
— Первый дракон получил возможность превращаться, попробовав человеческого мяса. Ваша жизнь дает нам силы.
Ума не приложу, как после этих слов я не отскочила в сторону. Только вздрогнула, и все.
Восхищенная своим мужеством, продолжила распутывать его волосы, только спросила опасливо:
— Вы поэтому не уснули сразу, как был разбит кристалл? Наелись?
— У меня были силы, чтобы найти себе хранительницу, — подтвердил он.
— Хранительницу?
— Традиция ледяных драконов. Так сложилось, что инстинкты драконов их клана были сильнее разума. Это серьезно усложняло жизнь, потому самым несдержанным назначали хранителей из числа людей. Во время обряда драконий огонь делился на двоих, намертво привязывая дракона к человеку. Признаться, мало приятного в том, чтобы зависеть от кого-то настолько слабого, но это помогало сберечь рассудок.
Я же, заслушавшись, осмелела настолько, что уже не боялась крутить голову ужаса так, как мне это было нужно, чтобы процесс распутывания шел бодрее. Абель не возражал, он рассказывал:
