Огонь веры - страница 3

Горана покачала головой:

– И всё же он будет расстроен. Ему ведь всего только одиннадцать…

– Уже одиннадцать! Совсем скоро он сможет стать королём, любовь моя! Пора ему и думать по-королевски.

– Если позволит ваше величество, то ваше решение, проникнутое большой заботой о Михаиле, – с лёгким поклоном обратился к королевской семье Клар Отмар, – чрезвычайно благоразумно в той связи, что может воспитать в наследнике тягу к скромности и неприятие алчности.

– Вот как? – недоверчиво поднял бровь монарх. – Может быть, будет и так, может, и так.

Вперёд выступил начальник гвардии:

– Прошу прощения за беспокойство, ваше величество, но мы задерживаем отплытие, – и Данаир, поклонившись, отошёл обратно.

– Какой смысл быть правителем в стране, где ты вынужден делать то, что должно, а не то, что хочется, – притворно вздохнул Василий Некрид.

Горана звонко рассмеялась:

– Но ты ведь только что сам призывал думать по-королевски, разве нет?

– Да, верно, – король вновь наклонился к своему сыну. – Настало время прощаться, сынок. – Отец кивнул на меч в руках своего сына, – сбережёшь маму?

Михаил отставил Орлевир в ножнах назад и поклонился, как подобает витязю кланяться своему господину:

– Буду защищать, сколько хватит сил, ваше величество! – было сказано таким серьёзным тоном, что все, кто слышал ответ королевича, засмеялись, а после он и сам улыбнулся.

Василий поднял своего сына на руки и расцеловал его:

– Как же я люблю тебя!

– Фу, пап! – молодой королевич изо всех сил пытался освободиться, но безуспешно. – Это совсем не по-королевски!

Когда Михаил, наконец, оказался на земле на своих двоих, то, отдав отцовский подарок матери на временное хранение, обнял своего отца и тихо сказал ему, чтобы никто больше не слышал:

– Я тоже тебя люблю!

Василий взъерошил ему волосы. В это мгновение он был счастлив: у его семьи всё было хорошо, и они жили в согласии. Что могло быть лучше?

Но вид его подданных за спинами гвардейцев вовремя напомнил ему о том, зачем они здесь собрались. Вирский был прав – отплытие не следовало задерживать. Самое время было проводить короля в путь-дорогу: государевы дела были превыше дел семейных. Так было и так будет всегда. Нужно в первую очередь быть хорошим королём, а не хорошим отцом. И как бы Василию не хотелось остаться здесь вместе с женой и сыном, он должен был уплывать сейчас в далёкую страну, хотя человеку на пристани в короне вовсе не этого хотелось. Он желал растянуть это мгновение мира и согласия на целую вечность, но даже у него – монарха – не было власти над временем. Краткий миг счастья исчез, но остался в памяти тех, кому суждено было разлучиться.

– Я скоро вернусь, сын.

Из толпы горожан, следящей за прощанием короля с семьёй, наблюдал один молодой человек в чёрной шляпе с приколотым пером альбатроса. В то время как все смотрели на королевскую чету, он смотрел чуть дальше.

– Какая же она прекрасная! – вздохнула одна из благородных дам в богатом платье.

– Да, прекрасная, – хрипловатым голосом ответил худощавый и низкорослый по северным меркам молодой человек. Он по-прежнему не смотрел туда, куда и все остальные. В его голосе даме послышался далёкий вой морского ветра, и она с удивлением посмотрела на него.

– Да королева прекрасная, а не корабль, Каэр! – дама поморщилась. – Будьте хоть немного внимательнее!

Годрик Каэр встрепенулся как воробей, на которого вылили ушат с ледяной водой. Он посмотрел на даму, стоящую рядом с ним, рассеянными глазами и узнал в ней жену главы торгового дома Доран, в чьей собственности находилась галера, на которой он ходил в плавание.