Огонь веры - страница 44

Там были книги и на игносийском языке, и на ирманском. Литу даже показалось, что на одном из корешков он увидел нортрандские руны. Он был удивлён таким обилием литературы. Такие собрания не встречаются у кого попало: ими владеют люди глубоко образованные, и было очень похоже, что Сребролист принадлежал к их числу.

Голова заставы встретил их, стоя спиной к двери. Он смотрел сквозь окно на стражников, передвигавшихся строем по площади. Охрана, стоявшая перед дверьми кабинета с копьями, тихонько затворила двери. Сребролист остался с путниками наедине.

– Не далее как вчера вечером я получил сообщение, – сотник повернулся к ним лицом, но оно было скрыто тенью. В его руках было письмо – оно прибыло незадолго перед вами – и в нём было сказано, что в ночь на семнадцатое июля во вверенный мне гарнизон прибудет двое путников, обвиняемых в преступлениях против короны. Некто Инария, ранее состоявшая на службе белегорнского князя Григория Клеона, а ныне преследуемая за тяжкое убийство Хасима Нурта, члена торговой гильдии Имрахиля, и некто Лит, беглый монах-лукрецианец, объявленный в розыск за подозрение в занятиях чернокнижничеством. Ниже идёт приказание вышепоименованных лиц задержать при достижении ими границ гарнизона, заковать в цепи и отослать при усиленном конвое в крепость Граднир. Подписано сие сообщение головой крепости полковником Константином Итраном.

Как только Индар Сребролист окончил чтение письма, он оторвал глаза от бумаги, поднял их на путников, застывших в изумлении, и жестом приказал хранить молчание. Лит и так не мог вымолвить ни слова, а Инарии, кажется, было что сказать на это сообщение.

– Как вы могли заметить, эту ночь вы провели не в цепях в темнице, а в постелях королевской стражи, не самых удобных, конечно, но несравненно мягче, чем каменный пол, покрытый соломой, – Индар отложил письмо на столик, стоявший у окна. – Признаюсь, удивление моё было велико, когда я увидел личную печать воеводы Граднира на этой бумаге, ведь мне из самых достоверных источников известно, что полковник Итран сейчас находится на морских смотрах в Крестовице, а это, как вы можете судить, далеко от крепости Граднир. Как же это граф смог самолично отправить приказ, датированный четырнадцатым числом сего месяца, из крепости, при этом находясь в доброй сотне вёрст от самой крепости? Такое чудо поразило мой разум, и я стал думать, где здесь подвох? По счастливому стечению обстоятельств я сразу же догадался отправить в Граднир запрос на подтверждение вашего ареста. И только вы вышли к заставе, как почтовый голубь принёс ответ от помощника крепостного головы о том, что никаких приказов по поводу ареста указанных в запросе лиц они не отсылали и что там впервые слышат про убийство торговца из Ирмана. Так вот тут я задался ещё одним вопросом, – сотник смягчил свой голос. – Кто же мог набраться достаточно нахальства, чтобы подделать личную печать графа Итрана, о чём мне ещё предстоит ему сообщить, и зачем кому-то понадобилось отсылать вас в Граднир? Вопросы очень серьёзные, и я, хоть и считаю себя не самым глупым человеком, в одиночку не смогу их разрешить, поэтому, вместе с запросом в Граднир, я направил также голубей в Стальной Ручей, Илларионову обитель и ещё в посольство Ирмана. Ответы пришли более чем содержательные.

Воевода сделал шаг вперёд, и свет из окна упал на него. Длинные каштановые волосы с проблесками седины обрамляли сухое, ровное лицо со впалыми щеками. Внимательный, цепкий взор карих глаз, казалось, мог проникать в самую душу.