И вот машина остановилась и заглохла перед калиткой.
– Готова? – спросила Зоя. Я смогла только кивнуть и выйти из машины, а когда зашла в дом, то воспоминания ужасной ночи накрыли с головой. Мне стало трудно дышать. Я посчитала до десяти и только тогда смогла вдохнуть холодный воздух. Дома было холодно, даже немного холодней чем на улице. И всё казалось таким одиноким. Я прошла в свою комнату. Дверь со скрипом растворилась. В комнате было так же холодно и уныло, как и во всём доме, а когда-то здесь кипела жизнь. Удивительно, как одно событие может изменить всё. Я стала собирать вещи.
Начала я со своего гардероба и закончила сбор туалетными принадлежностями. А потом тяжело опустилась на кровать и зарыдала. Внезапно резкая боль пронзила череп, и я схватилась за голову. Да что же со мной твориться?
Внезапно комната затряслась. Мелкие предметы стала бить дрожь. Я посмотрела на флакончик с духами, и он тут же влетел в стену и разбился на мелкие осколки. В голове произошёл щелчок и боль мгновенно стихла, как и комната. Я схватила сумки с вещами и выбежала за дверь.
– Что случилось? – спросила Зоя, показавшись из угла кухни.
– Ничего, – в мгновение ответила я.
– Странно. Я вроде слышала звон стекла…
– Тебе показалось.
– Наверное. Ты собрала вещи?
– Да.
– Хорошо. Осмотрись ещё, вдруг что забыла.
Я кивнула и спустилась в гостиную, где сняла семейное фото висевшее над камином, и засунула его к остальным вещам.
– Ничего не забыла? – заглянула тётя в гостиную.
– Только своего кота. Ты не видела его?
– Нет, не видела. Скорее всего он убежал в испуге и вряд ли вернётся.
– Насыплю я на всякий случай корма, вдруг вернётся, – направилась я на кухню, Зоя следом за мной.
– Я могу завтра заглянуть сюда, вдруг он и вправду вернётся.
– Хорошо, спасибо.
– Да не за что. Я была бы рада пушистому члену семьи.
Я насыпала корму в миску, а в другую налила оставшегося молока из холодильника. Мы загрузили сумки в багажник. Я в последний раз окинула печальным взором дом и прошептала:
– Прощай прежняя жизнь…
***
– Итак. Ты готова рассказать события той ночи? – спросил Стас, важно заседая по ту сторону стола. Мы находились в его кабинете в полицейском участке. Зоя сидела возле меня и сжимала мою руку. Так, как я несовершеннолетняя, на допросе должен присутствовать родитель или опекун. Моим опекуном, временно, стала Зоя.
– Готова, – ответила я и покрепче сжала руку тёти. – Нас разбудил грохот в прихожей. Я, не выходя из спальни слышала, как родители стали спускаться вниз, чтобы проверить что стряслось. Потом я услышала глухой стук и крик мамы… – мой голос обломился, и я стала тяжело дышать.
– Возьми, – Стас подал мне стакан воды. Я сделала глоток. – Так, ты услышала крик мамы… Что было потом?
– Я выбежала из комнаты и остановилась на лестнице. Дома стало подозрительно тихо. А когда я заглянула в гостиную, то увидела его и маму. Папу я не видела.
– Как он выглядел?
Я запнулась. Нет, я не могу сказать правду. Хотя если и скажу, мне всё равно никто не поверит. В такое вообще трудно поверить.
– Он был весь в чёрной мешковатой одежде, лица я не видела. Извините. Тут я ничем не смогу вам помочь.
– У него были татуировки?
– Я не видела. Я же сказала, что он был весь в чёрной одежде, оголённых участков тела я не видела. И лицо было спрятано… На голову был накинут капюшон и.… возможно маска на лице.
– Понятно, – следователь был явно разочарован. – Что делал этот человек в чёрном?
