Дождь семихвостой плетью исхлестывал землю, каждый удар отзывался ледяным покалыванием. Ветер, дикий и необузданный, терзал деревья, гнул их к земле в безумном танце, превращая лес в колыбель бури.
Небеса, затянутые саваном туч, казались бездонной пропастью, где не мерцала ни одна звезда. Лишь изредка, в мимолетных разрывах тьмы, пробивался бледный, призрачный свет, даря обманчивую надежду на ориентир в этом хаосе. В самом сердце лета, в этой глуши тренировочного спутника, лес превращался в непроходимый лабиринт, известный лишь зверям, истинным владыкам этих земель.
Словно тени, тридцать пар армейских ботинок ступали по еле заметной тропе, каждый шаг – безмолвная молитва о тишине, каждая лужа – испытание равновесия. Отряд спецназа, как призрак, растворялся в густых зарослях низкорослого кустарника, его силуэты сливались с пейзажем, становясь его неотъемлемой органической частью.
Животные этих мест, предчувствуя бурю, затаились в своих убежищах, даря незваным гостям передышку и тишину. Прямое столкновение не страшило воинов – их подготовка была безупречна. Опасность крылась в другом: случайная встреча могла выдать их присутствие, сорвать тайную операцию, превратить ее в пепел поражения.
Черные маски, шлемы, словно вторая кожа, биожилеты-«хамелеоны», сливающиеся с окружающей средой, оружие, ставшее продолжением их тел – все это было щитом и мечом, гарантией успеха. Но даже самый безупречный план может рухнуть под тяжестью случайности, превратив тщательно выстроенную миссию в горькую пыль.
– Может, нырнуть вправо, спуститься ниже? – командир диверсионного отряда, Ричард Брайс, вглядывался в темноту сквозь призму спектральных очков «Филин», пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густую пелену ночи.
– Что-то гложет меня эта тропа… – продолжал он – Слишком уж тонка, словно лезвие, и скользка, как обледеневшая мечта. Тут бы горные кошки не помешали! Идем, будто по наклонной плоскости, вот-вот сорвемся в пропасть. Сколько еще она будет тянуться, эта змеящаяся полоска? Да, для лесной мелюзги здесь, наверное, рай земной. Для них это, как для нас – широкий проспект. А нам, великанам, приходится красться, будто ворам. Прогнать бы сюда пару диких кабанов, глядишь, протоптали бы дорогу, и нам стало бы легче…
Но тьма и непроницаемая стена зарослей не давали ему шанса.
Черные маски скрывали лица, армейская форма сливалась с ночью, легкие биожилеты – «хамелеоны» пульсировали жизнью, готовясь в любой момент защитить своих владельцев. Оружие, прилаженное с хирургической точностью, выдавало в них элиту – воинов особого назначения. Второй час ночи скользил сквозь пальцы, до рассвета оставалось совсем немного.
Кусты справа и слева возвышались, как неприступные стены, скрывая «черные тени» от посторонних глаз. Они двигались бесшумно, как духи, используя древние знания местных жителей. Внезапно, идущий впереди воин опустился на одно колено, вскинув вверх сжатый кулак. Все мгновенно замерли, растворившись в ночи, превратившись в саму пустоту.
