А Стоунбридж, наконец, докричался.
– Капрал, Огородник! Идите оба к Капитану. Он вас срочно к себе зовет.
И мы пошли. Ханна с нами пошла, даже разрешения спрашивать не стала. Вот. А Огородник джейвиэкс с собой прихватил.
В штабу своем Капитан хорошо все обиходил. Чисто у него, тепло у него. Вот. У нас народ какой? У нас народ спокойный – никому ничего не надо… Как кто живет, так и живет себе. Мало кто трепыхается. Вот, Капитан хочет жить прилично и с узорами. Вот, Лудаш хотел, но нет его уже. Вот, еще Ханна как-то так же… любит все чистое, аккуратное. Ну и Огородник, вроде. Так про него говорили, сам-то я не был у Огородника, не видел… Ну, для ровного счета, может, я еще. Окно же я себе засобачил? Засобачил. Из хорошего прозрачного биопласта засобачил. А что все сказали? Все хихикали. Олдермен Петер так и сказал: «Вот и дурак наш пофорсить решил». Капитану, небось, никто не скажет, над Капитаном хихикать не станут. Капитан – шишка. Его боятся. И уважают его тоже. Где бы без Капитана был Поселок? На самом дне помойки.
Вот приходим мы к Капитану.
Там у него сидят две женщины, смотрят на экранчики, а экранчиков мно-ого. Глядят, какие дела им визиры покажут. А вот проморгали нашего людака. Ничего не сказали нам. Одна женщина старая, а другая молодая, но тоже некрасивая.
Капитан на Огородника быстро так посмотрел. Ханна тут же заговорила, какой дурак Огородник и какая Огородник свинья. Капитан ее не слушает. Капитан ее не видит. И меня он тоже не видит. Ну и ладно. Я умаялся и мне надо домой… Капитан встал.
Ой-ой!
Ни перед кем Капитан не встает. Ни разу не бывало. Даже перед мэром Поселка Филом Янсеном, которого еще зовут Малюткой, он не встает. Гордый Капитан. И еще старый тоже. Шестьдесят ему лет, весь седой, лохмы седые во все стороны торчат. И однорукий. Левой руки нет, во время Мятежа где-то ему левую руку оттяпали.
Чего же он перед Огородником встал? Огородник – простой человек. Даже не капрал. Никак не возьму в толк.
– Без чинов, парень.
Это Капитан сказал. Он как-то так наполовину спросил, наполовину просто сказал, вроде бы и не спросил.
– Спасибо. – Огородник ему отвечает.
– Из чего стреляли?
Огородник молча кладет железяку на стол.
Оба они друг другу в глаза смотрят. Молчат. Видно, знают и понимают какую-то большую гадость. А я не знаю и мне не понятно. И еще чуть-чуть обидно. Но не очень сильно.
Ханна тут рядом щебечет, а они стоят как каменные. И тогда ей надоело, она подходит к столу и давай по нему ладонью стукать. Очень громко.
Капитан будто бы очнулся и голову к ней повернул. А она ему:
– Вы потом решите все свои дела! Без меня. А мне нужна всего одна минута.
– Да, Ханна.
– Капрала надо снять с дозора. Дать ему отлежаться. Иначе мы можем потерять человека, после того как он с этим… – на Огородника глаза скосила очень сердито – …типчиком… в одной смене постоял.
Капитан глазами пошарил-пошарил, ответ он словно бы глазами искал, и говорит ей:
– Хорошо. Я отдам соответствующие распоряжения Вольфу.
Пауза. И добавил:
– Вы двое. Поговорим – и свободны от дозора. Оба.
Пауза. Еще добавил:
– Ханна, обработай этому типчику ожоги. Прямо сейчас.
Завозилась Ханна вокруг него, а Капитан разговор свой важный дальше потянул:
– Ошибка исключается?
– На все сто.
– Откуда бы это взялось?
– Сам голову ломаю. Пошлю запрос в штаб ограниченного контингента, может тамошние ребята знают больше нас.
