Одна из учителей колледжа, с которыми мы вместе приехали, уже знала Йоги Рамсураткумара, была у него один или два раза, и она сказала, что он очень чудной и очень непредсказуемый, и с ним нужно быть очень осторожными, он как огонь. «В ту же минуту, как ты сделаешь хоть что-нибудь не так, он тебя просто прогонит, и ты после этого уже не сможешь вернуться». Я захотела его увидеть. И хотя я уже многих видела, я все же хотела увидеть его. Но ни утром, ни вечером мы не могли его нигде застать. Мы приходили в храм, где он обычно бывал, и нам говорили: он только что ушел домой. А когда мы шли к нему домой, дом оказывался заперт и кто-то говорил нам, что он только что ушел в храм. Это была какая-то игра в прятки. И так продолжалось три дня, так что мои две подруги, с которыми мы были, потеряли интерес к этому и остались сидеть в Рамана-ашраме. Но не я.
Вечером я все же заставила их пойти со мной к его дому. По пути мы купили яблок, потому что, по индийской традиции, когда ты идешь повидать святого или просто старого человека или ребенка, ты не должен приходить с пустыми руками. На этот раз его дом был открыт, и более того, у входа толпились люди. Мы присоединились к этой толпе и стояли. И вдруг открылись деревянные ворота во двор, открылась дверь дома, и показался некто очень грязный, обернутый в две или три разноцветные шали, со спутанными волосами, немытыми, наверное, несколько лет, но глаза… Глаза – это была совсем другая история! Они были полны пылающего света. Такой свет струился из его глаз, что все существо реагировало на это. Мое тело задрожало. Я даже не помню, как я отреагировала, кроме того, что я вся сильно тряслась. Это был не страх, а трепет, благоговение. И я чувствовала это очень глубоко и смотрела на него, я даже не осознавала, что смотрела на него, но точно что-то происходило между нами двумя. Я была в толпе, причем в самых последних рядах. И он сразу отвел свой взгляд и начал благословлять всех одного за другим, говоря только: «Рам-Рам. Теперь иди!» И так он по-быстрому всех благословил, и вся толпа рассеялась. И только мы трое остались, и мои подруги сказали: «Идем, наша очередь». И в этот момент он посмотрел на нас, немного подался назад в дом и сказал: «Идем».
Мы вошли, подруги упали ему в ноги, и я тоже, но я так вся тряслась, что яблоки, которые я держала, рассыпались и покатились по полу в разные стороны. Он посмотрел на меня очень сердито и закричал: «Собери их!» Трясущимися руками я собрала яблоки, а потом простерлась перед ним.
Внутри дома уже было еще три человека, и там была ужасная свалка, вещи были разбросаны там и тут, на стенах висели высохшие гирлянды, везде валялась грязная одежда, в углу были свалены какие-то газеты, в другом углу пустые бутылки, какие-то подношения, которые были сделаны неизвестно сколько дней назад. Это была такая картина! А на стенах висели его собственные фотографии, я насчитала их семнадцать штук. Его фотоизображения! Вы когда-нибудь видели Мастера, который бы вешал на стены свои фото? Семнадцать штук. Но я в тот момент была в таком состоянии, что не могла ни о чем думать, я только могла замечать все это, но не думать об этом. В комнате был всего один стул, старое кресло, и он пошел к этому креслу и сел, как царь, как император на трон, на это кресло. Он сел так величественно! И снова я могла только подмечать детали, но ум был где-то в другом месте.
