Геля затормозила напротив окна и задумчиво перевела взгляд на улицу.
- Значит, она его все-таки не простила? - тихо спросила она.
В голосе сестры послышалась плохо скрытая боль. И слезы.
- Выходит, нет, - так же тихо ответила ей я, не поднимая на не глаз.
И тут меня посетила мысль, которая потом еще долго не давала покоя: "Я оказалась в такой же ситуации, что и мама!"
***
Прямо-таки поглощающая слабость не оставляла меня еще целых два дня. Температура то поднималась до тридцати девяти с половиной - видимо, в чащобе меня все-таки хорошенько просквозило, - то падала до нервных тридцати шести; меня трясло, и я периодически отключалась прямо во время разговоров с сестрой или свекровью,, бывало, даже на середине какой-то фразы.
За все это время от наших с Гелькой мужей пришло только одно сообщение. Яша написал супруге, что у них все в порядке, и они скоро приедут домой. Еще спросил про меня. Артур же мне вообще ничего ничего не писал и даже не звонил, а я терялась в догадках, замирая от каждого звука телефона.
Геля поначалу, скорее всего, от облегчения, что я пришла наконец-таки в себя, всю свою энергию выплеснула на меня: кормила едва ли не с ложечки куриным бульоном, который готовила мама Артура или ее компаньонка Галина, запрещала вставать мне с постели и исполняла все мои - даже самые малейшие - пожелания.
Потом все же ей надоела эта репетиция будущего материнства - слава богу! - и она сама стала капризничать и плакаться мне на жизнь и на свое самочувствие. Она очень переживала за родителей, особенно, за маму, которая кстати, была в курсе всей ситуации: сестренка по собственной глупости на эмоциях обо всем ей рассказала, и теперь мама звонила по несколько раз на дню, переживая за меня. Таким образом, близняшка перевела стрелки с себя на меня, заставив родительницу оставить переживания за беременную дочь и выплеснуть материнские чувства на ту, которая, по ее мнению, сейчас наиболее в них нуждалась. Мне приходилось едва ли не по часу каждые полдня висеть на громкой связи, объясняя маме, что со мной все хорошо, и я почти поправилась. Порой ее беспокойство доходило до полнейшего абсурда, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать в голос, дабы не обидеть ее. В какой-то момент мне даже пришлось признать, что ее гипер-опека над Гелей ранее играла мне на руку в подростковом возрасте: я бы просто не выдержала такого тотального "колпака". Что же, все познается в сравнении! Еще несколько лет назад меня обижала ее невнимательность к моей жизни. Сейчас же я искренне желала ее вернуть!
Но маму мои жалкие попытки притвориться здоровой не удовлетворили, она подключила также и маму Артура, и даже Галину, и теперь они втроем по видеосвязи обсуждали мое состояние и всю непонятную ситуацию, которая образовалась в нашей семье. Сказать, что это жутко бесило - ничего не сказать!!!
Я скрежетала зубами и по-тихому бесновалась, когда слышала, как они за стенкой обсуждают мое состояние и последние новости!
Виктория Сергеевна, мама Артура, к моему огромному удивлению, ничего не знала: ни о женитьбе Артура до меня, ни о ребенке. Если честно, я ей не поверила. Ну как родная мать - и не знает о том, что у ее сына была жена, а у нее самой есть внучка?! Ну бред же чистой воды!
После пересказанного мной разговора с невидимым абонентом свекровь с искренним шоком несколько мгновений безмолвно смотрела на меня, удостоверяясь, не правит ли моим разумом горячечный бред, а потом, призвав все свое мужество себе в помощь, призналась, что и сама ничего не понимает. Несколько раз переспросила, действительно ли звонивший назвал имя и Отчество Артура, а потом неожиданно заплакала. Горько, навзрыд.
