– Так и будете на меня смотреть и молчать?
Удивила, падла мелкая.
– Сколько тебе полных лет?
– Шестнадцать исполнилось. А вы, с какой собственно целью интересуетесь, дядя!?
Дядя… ну вот, Астархов, выкуси. Ты дядя. Уже не парень и не мужчина в расцвете сил. До дедушки рукой подать. А ведь и вправду, если сынок, так же быстро кого-то оприходует, как и я в свое время его мать, то быть мне в тридцать шесть дедом.
– А вам сколько?
– Шестнадцать, дважды, – усмехаюсь, когда вижу вытянутое лицо девчонки. Оно стало более выразительным в плане не скрытой ненависти.
– Хорошо сохранились. Вы убьете меня?
– Нет, конечно.
– А что будет с моим отцом?
– Зависит от тебя, – говорю так же спокойно и не могу не заметить, что ее это пугает. Хотя виду не подает. Держится молодцом.
– От меня? Что вам от меня нужно?
Глаза забегали, пальцы сжали рядом лежащую подушку, и даже замечаю, как интенсивно вздымается от волнения грудь. Точнее ее отсутствие.
– Молчите. Значит, и вправду убьете.
– Детей я не трогаю.
– Я не ребенок!
– Да, похоже, будет все-таки сложно.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Скоро поймёшь.
10. Глава 10
Глава 10
Отец был подавленным, хотя старался держаться, чтобы не пугать меня еще больше. Нашему совестному страху находилось подтверждение. Это обстоятельство не могло не опустошать. Сейчас мы были вынуждены бездействовать. Сделала ли я все, что от меня зависело? Я уже никогда не узнаю. Я всего лишь оттянула время смерти отца и притянула свое за уши.
– Зачем ты это сделала? Тебе не следовало приходить за мной.
– Они бы убили тебя, папа! А так у нас есть время! Вадик все расскажет маме, и она что-нибудь придумает! Вот увидишь. Скоро приедет милиция и всех их арестует.
– Ох, милая моя, – он обнимает меня. Я чувствую, как дрожат его руки. – Три дня уже прошло и неизвестно, сколько мы еще так просидим. Нога очень болит?
Я посмотрела на перевязанную лодыжку. Мне казалось, монстр откусил ногу целиком, а на деле укус оказался незначительный, но достаточно болезненный, чтобы давать о себе знать, когда я про него забываю.
– Нет, почти не болит. Папа, если бы они хотели нас убить убили бы сразу, да? Но ведь мы ее живы. Ты жив! Что они хотят от тебя? Ты должен им денег? Так может, ну этот дом, продадим. Я деньги копила. Все, что ты мне давал, я не тратила. Я много накопила. Может, хватит этого, чтобы нас отпустили?
– Все образумится, дочка, только не волнуйся.
В комнату входит один из амбалов. Охранник. От него дико воняет немытым мужиком. Так и хочется вывернуть содержимое вчерашнего ужина. Да, нас кормят. Вот и сейчас он принес очередной обед на подносе.
На удивление в нас пичкают не кашу на воде, а очень сносную еду, только она все равно поперек горла. Первый день, когда я очнулась и поняла, что мы живы, но взаперти, я ничего не ела. Есть только начала на второй день и то под вечер, под уговоры отца.
Сильная боль в ноге не давала думать ни о чем, тем более о еде. Но потом пришел врач. Кажется, он сделал все, чтобы боль утихла.
Этот мужчина совершенно не похож на тех, кто здесь есть, кого я уже успела увидеть. Но просить его о помощи сбежать даже не думала. Было ясно, что он оборотень. К счастью, с человеческим отношением. Он заботливо обрабатывал мою рану и делал перевязки. Я не дергалась, но на самом деле очень хотелось вывернуть свой острый язык наружу. Знал бы отец, какие словечки крутятся в моей голове – выпорол бы, не гнушаясь ситуации.
