Это Лось мне может позвонить и сказать: «Ты что делаешь? Ты меня фраеру сдал! Это как, по понятиям?»
Денис встал.
– Ну что ж, – сказал он Ковалю, – посмотрим, на чьей стороне будет удача.
О том, что Сляб категорически отказался платить за Заславского деньги, Денис, разумеется, говорить не стал. Незачем отягощать противника лишней информацией.
В фойе гостиницы было безлюдно и прохладно, лощеный швейцар открыл перед Черягой двери. Справа от двери на диване развалился Витя Камаз. Диван был большой, но Камаз помещался на нем не полностью.
– Что, фраерок, – сказал Камаз, – не все на вертушке кататься?
Денис, не удостаивая бандита ответом, сбежал по ступеням вниз.
* * *
Черяга вернулся в офис около часа. Неформальная группа, созданная для того, чтобы разбираться с запуткой, заседала на втором этаже в кабинете Брелера. О том, что деньги Сляб платить запретил, все уже знали. Нельзя сказать, чтобы решение было воспринято совсем уж без энтузиазма.
– Где шеф? – осведомился Черяга, увидев среди присутствующих молодого плечистого Вишнякова, того самого охранника, который оставался на месте аварии с Извольским.
– Не знаю.
– То есть как?
– Так, не знаю, – агрессивно-виновато сказал Вишняков, – посадил эту девицу в свою машину и повез ее. Красивая баба, между прочим, если ее подстричь да одеть.
Денис нахмурился. Извольский относился к вопросу собственной безопасности примерно так же, как к правилам дорожного движения, то есть наплевательски.
На столе уже лежало досье Лося: служба безопасности пробила бандита и по линии РУОПа, и по другим каналам. Борис Гордон, опер 81-го отделения, отработал свой кусок хлеба с маслом на славу. Досье более или менее отвечало той краткой информации, которой уже располагал Денис.
Александр Лосев был человеком сколь небесталанным, столь и циничным, и это сочетание заставляло относиться к нему с двойной осторожностью. Он был настолько же опасней давешнего Вити Камаза, насколько живая и верткая гадюка опасней простодушного кирпича. Щуплый архангельский паренек занимал призовые места на состязаниях по биатлону, но ни разу не стал чемпионом. (Здесь Черяга ошибся.) Стрелял он безупречно, промахов вообще не знал, однако бегал медленнее прочих, возможно потому, что категорически отказывался уродовать здоровье стероидами и прочей химией.
Его спортивная карьера кончилась внезапно, в 1992 году, когда в снаряжении его по возвращении из Норвегии нашли крутую контрабанду: не какое-нибудь заграничное шмотье, а пятидесятиграммовый пакет с белым порошком, на поверку оказавшимся кокаином.
Из команды его тут же выперли, посадить не посадили, но взяли подписку. Однако, странным образом, следствие по делу Лося вскоре заглохло, следователь Матвеев неожиданно пришел к выводу, что мастер спорта и не подозревал, что его сумку втемную используют для перевозки наркотиков. А за три дня до того, как следователь пришел к этому выводу, на пороге собственного казино неизвестные злодеи грохнули Аркадько Валерия Алексеевича, первого директора небезызвестной «Серенады». Грохнули, надо сказать, классно – темной ночью и с трехсот метров, пока охрана добежала до подозрительного чердачка, киллера и след простыл, – валялся там один пустой снайперский винтарь безо всяких отпечатков пальцев.
Впоследствии сторонние наблюдатели были склонны связывать два эти события. Нищий спортсмен заплатил кому-то за прекращение уголовного дела, и этот кто-то был, скорее всего, нынешний хозяин «Серенады», а валютой, в которой была оплачена сделка, как раз и был единственный израсходованный на Аркадько 7,62-миллиметровый патрон СВД. Черяга, поразмыслив, склонился к мысли, что следователь Матвеев был прав и что Лосева действительно подставили. Сначала сами предложили перевезти порошок, потом сами же стукнули таможенникам и в итоге довольно задешево поимели классного киллера.
