Сергей прошелся по комнате.
Пожелтевшие фотографии каких-то чекистов за стеклом в рамках, Большая советская энциклопедия пятидесятых годов… Древний дешевый хрусталь, в мойке – грязные тарелки, стаканы. В допотопном холодильнике «Саратов» кисла пачка сливочного масла, в морозилке обнаружился серый слиток пельменей. Старик довольно много пил – угол кухни был заставлен бутылками из-под «Столичной» и пива.
Никаких архивов, любопытных бумаг и даже именного оружия Сергей не нашел. В деревянном ларчике – ордена и медали, каждая награда заботливо завернута в тряпицу. Здесь же небольшой кинжальчик в черных ножнах, на них табличка с гравировкой: «Тов. Корнееву Б. П. от друзей. 12.10.1949».
Бабки откровенно зевали и переговаривались насчет событий очередного сериала, участковый принялся икать и пошел в ванную пить воду.
– Что старичок-то, спокойный был? – спросил Сергей у старушек.
– Покойник-то? Тихий… – закивала одна, в платочке с символикой московской Олимпиады 1980 года. – Бывало, здоровался все, на скамеечке уважал посидеть, про политику поговорить… Ельцина сильно ругал, да кто ж его не ругает.
– Ходил к нему кто-нибудь?
– Да кто к нему придет… Один как перст.
– Хорошо…
Еще полчаса поисков не дали абсолютно ничего. Все, что могло хоть как-то пригодиться – несколько записных книжек и альбом с фотографиями, – Сергей забрал с собой, квартиру опечатали, и он направился к месту работы.
Зотов уже сидел в кабинете, листал подшивку «Плейбоя» за 1997 год, невесть как попавшую в свое время в дежурку. Завидев Сергея, он поднял журнал и возопил:
– Смотри, какие сиськи!
– Силиконовые, – пренебрежительно сказал Сергей, сгоняя его со своего стула.
– Иди ты… Смотри, как висят. Силиконовые так не висят.
– А ты их видел, силиконовые?
– В натуре не видел, а по видику – сколько угодно.
– Силиконовые так не усечешь. Вот когда на спину ляжет, они вверх торчат, а настоящие должны на две стороны разваливаться, – поучительно сказал Сергей.
Зотов выпучил глаза:
– Откуда знаешь?
– Памелу Андерсон имел однажды… Шучу. Ладно, что там с дедом?
– Что и всегда: вскроют деда, пульку достанут… Облазили там все, как ризеншнауиеры…
– Как кто? – не понял Сергей.
– Ризеншнауцеры… Собаки такие. Кусты, траву, у берега аквалангист понырял… Удочку вторую достали, пустая, сволочь.
– Ничего не нашли?
– Я ж говорю – пустая. А клевал кто-то. Наживку съели…
– Я не про удочку!
– А-а… Нет, ничего. Следов никаких особенных, окурков тоже… Гильзу и ту не нашли. Или с собой забрал, или, к примеру, в речку закинул подальше. Там глубоко, на середине метров семь: воронки, во время войны бомбили. Короче, потенциальный висяк. Но кое-что все-таки есть.
Отвлекшийся было на журналы Сергей развернулся в кресле.
– Что?!
– А-а, завело! – захихикал Зотов. – То-то я на самый конец приберег. Прямо возле дедушки, на глиняной проплешине, веточкой было нацарапано… Сейчас, я на бумажку переписал специально.
Зотов покопался в кармане пиджака и достал сложенный в несколько раз листок в клеточку. Развернул и прочел:
– Коерасурм.
– Чего-о? – вытаращил глаза Сергей.
– Коерасурм, – с гордым видом повторил Зотов. – Написано не нашими буквами, английскими. Вот, смотри.
Сергей посмотрел, пожал плечами:
– Бессмыслица какая-то. Коерасурм… Это не английский. И не немецкий. Хотя черт его знает… Сними мне копию, а листик покажи нашим умникам, может, чего выведают. Эксперт надпись скопировал?
