– Скажи ещё, с ложечки покормишь!
– Да, да! – с готовностью закивал одурманенный домовой, умильно заглядывая эльфу в глаза. – Покорммрлю, и салфеточку посстелю!
– Ещё чего! – отрезал парень. – Первым, кто кормил меня с ложки, была моя мама, а последним будет жена!.. После особенно бурной ночи…
– О, хозя-аин, ты уходишшь, ты покидаешшь своего верного Симеона? – тоскливо провыл чёрный кот. – Я не смогу засснуть! Мне одиноко, мне страшшно в этом большом доме!
– Раньше не боялся, теперь-то что случилось?
– Мышшши…
– Мыши?
– О, хозя-а-аин, они шушукаются, они шшепчутся у меня за спиной! Ты не знаешь… Они замышшляют убийство!
Вилль схватил кота подмышки и заглянул ему в глаза. Морда у домового была совсем безумная, осовелый взгляд блуждал по комнате и ни на чём не мог остановиться.
– Это что, только от запаха? – пробормотал Вилль. – Не переборщить бы.
– Хозяин, хозя-аин! – продолжал орать домовой, бестолково мотая головой. – Оставь мне… останься сам… вместе выпьемммр… убьём мышшшей!
Вдруг Симеон резко дёрнулся, а потом обвис на вытянутых руках эльфа, бессильно уронив усатую голову.
– Симка!
Он прижал домового к груди и приподнял за подбородок кошачью голову. В следующее мгновение страх на его лице сменился снисходительной усмешкой. Симеон был попросту в стельку пьян, и на морде теперь блуждала счастливая улыбка.
– Ничего себе сиропчик! – ухмыльнулся эльф и положил домового обратно на диван, оставив его наедине с кошачьими видениями.
– …Щас покажжу…укушу…покажу-у… – сонно пробормотал Симеон, дёргая передней правой лапой с выпущенными когтями.
«С мышами воюет», – решил эльф и закрыл за собой дверь.
* * *
Рисовала Алесса исключительно по памяти, но как раз на неё девушка и не жаловалась. Штрихи, нанесённые заточенным угольком, ложились ровно, один к одному. С рисунка задорно улыбался курносый мальчик лет восьми-девяти, который держал под уздцы лошадь, и животное покорно склонило голову к маленькому хозяину. Мальчика звали Лексеем, а лошадь Лыськой. Вообще-то, родители купили скотинку в подарок Алессе, и та окрестила её Ириской, но пятилетний отчаянно шепелявящий Лешка, встречая их у околицы, постоянно горланил: «Лиска на Лыське едет!» Так лошадь стала откликаться на новое имя, не подозревая, что оно позорит её роскошную золотую гриву.
Девушка отклонилась от самодельного мольберта и прищурилась. Вроде ничего, похож… Оба похожи.
«Лиска, а ты куда?»
«Спи, Леш, я на рыбалку»
«Ты утром придёшь?»
«Да, и тебе тритончика принесу»
Но Лиска не вернулась. А, уходя, поняла, что так и не смогла его обмануть. Обернувшись у порога, она поймала взгляд ребёнка, в котором читалось желание броситься, обнять и не пустить. Сейчас Лексею почти четырнадцать, а лошадь, наверное, умерла – уже тогда она была стара.
От воспоминаний её оторвал настойчивый стук в дверь, причём Алесса твёрдо знала, кого занесло с попутным ветром. Зашёл бы днём, чтобы она успела куда-нибудь благополучно слинять!
– Леська! К тебе пришли! – крикнула Марта с первого этажа. Да ещё черенком метлы в потолок постучала, чтоб наверняка.
Алесса переставила мольберт к стене и нехотя стала спускаться вниз. Ещё на лестнице она встретилась с эльфом взглядом, и почему-то выражение его лица пантере очень не понравилось.
– Добрый вечер, Алесса.
– Для кого-то добрый, а для кого – испорченный, – поздоровалась девушка.
Марта укоризненно цокнула языком, но эльф не обратил на хамство ни малейшего внимания. Он всё также спокойно продолжал её разглядывать, перебирая пальцами по горлышку винной бутыли.
