Еще одним моим достоинством была любовь к физкультуре и спорту. Я то и дело бегал по утрам, когда мог себе позволить рано ставать, потому как моя новая работа или начиналась поздно, или находилась недалеко. А еще я неистово посещал всякие там качалки и атлетические клубы, где занимался самоистязанием, благодаря чему имел крепкое тело и неплохую фигуру, а также здоровый дух и больную поясницу.
– Весь такой положительный и совершенно неинтересный, даже скучный, – ласково говорила мне жена практически каждый день, подчеркивая как полное отсутствие у меня достоинств, так и их наличие, но только самых бесполезных в жизни.
– Хорош собой, почти здоров, бесперспективен, скучен, беден, – тихо, почти неслышно отвечал я ей, подчеркивая свое положение в жизни и в обществе.
Совсем недавно нам с Антоном минуло по сорок лет. Мы созвонились, разговорились и поделились своими текущими жизненными обстоятельствами.
– Давай встретимся, посидим, отметим, – предложил он мне.
– Не на что, друг, – скромно ответил я ему, стесняясь того, что на пятом десятке лет жизни не имею за душой почти ничего.
Даже в моем кошельке пусто.
– Я без работы сижу, Антон, – добавил я, пытаясь хоть немного оправдаться в безденежье.
– Как? И ты? – пробасил он в телефон. – Ладно, тогда я угощаю. К тому же мне есть, что тебе предложить.
Что он мне может предложить? Ответ вопросом, из которого следовало, что и он сейчас безработный. Интересно.
Мы увиделись в недорогом кафе. За те пять лет, что миновали с нашей последней встречи, мой друг почти не изменился внешне. Только седые волосы проявились в густой шевелюре, да модная аккуратная брутальная борода обвила его могучую челюсть.
– Ну, ты прям варяг с ней! – подчеркнул я облик Антона.
– А ты еще поздоровел! Вон, бицепсы уже в рукава не помещаются! – услышал я ответный комплимент, впрочем, подчеркнутый вспышкой заметного завистливого взгляда.
Ну, хотя бы в чем-то он мне завидует. Не в деньгах и положении, а хоть в спорте я его обошел.
После некоторого обмена прочими любезностями и дежурными вопросами о здоровье и житие-бытие детей-жен-родителей, мы перешли к делу.
– Давно без работы сидишь? – первым спросил он.
– Позавчера «трудовую» забрал, и расчет получил, – ответил я.
– Жене все до копейки отдал? – последовал второй вопрос моего старого друга.
– Не ерничай! – осек его я и тут же сам вставил слово: – сам давно на свободе? Чего так внезапно откинулся? Не ожидал от тебя.
– Долго рассказывать, – неохотно протянул Антон и отвернулся к окну. – Так получилось.
После непродолжительной паузы он все же поведал мне истории своего долгого и успешного профессионального пути в бизнес структуре средней руки, руководимой двумя владельцами, среди которых один был личным куратором и патроном моего товарища. Трудовой путь его длился там около шестнадцати лет и за это время он успел побывать в роли менеджера, старшего менеджера, заместителя начальника отдела, начальника отдела, заместителя коммерческого директора, директора департамента, директора филиала и еще кем-то, чего я не уловил. Все шло ровно, гладко и связанно, пока Антона не подпустили к миру больших, с его слов, денег, где он не смог держать себя в руках и на что-то там позарился, но совсем на чуть-чуть. Его же, в ответ, обвинили в наглости иметь способность посягнуть на очень и, очень огромный кусок финансового пирога, да еще и тайно от всех. Антон, как человек крайне честный и никогда не позволявший себе взять не свое, не смог справиться с психологическим давлением морального характера и написал заявление на увольнение, а заодно и спрятался от последствий у родителей на даче на целых два месяца. Причем – безвылазно. И даже Новый год там встретил.
