– Помогите… – я не мог кричать от страха, а только лишь выдыхал не вопль, а пар ужаса.
Сунув пальчики в рот, она достала из-за щеки согнутый кольцом мизинец несчастного и откушенным краем – разогнув суставы – принялась кровью огрызка красить мои губы.
Конвульсии омерзения прокатились по телу, от живота к лицу, так гадок был нажим мертвой фаланги пальца.
– Послушайте, – обратился я потрясенно уже не к девочке, а к взрослому голосу дьяволицы, жившей в детской душе, – вы ошиблись, я не та, которую вы искали. Посмотрите внимательней.
Палец дрогнул в ее пальцах. Блуждая, глаза приостановились на моем лице, она словно бы пыталась разглядеть: кто это? сквозь плотную завесу смертельного сна.
– Почему ты не хочешь играть со мной? – плеснул голос тоном выше; в прокуренной густоте стал проступать фальцет подлинной девочки.
– Я забыл все игры, – тащил я ребенка из глубин бестии на поверхность сна.
– А в веревочку?
Ночной поезд завыл протяжно и, лязгая буферами вагонов, стал притормаживать.
– Хорошо, – остается одно: прыгать с поезда на ходу. И прыгать в момент торможения.
– Чур, ты конь, а я всадник!
Слово «конь» показалось мне необычайно прекрасным и я мысленно повторил его несколько раз.
– Хорошо. Я – конь, а ты – всадник, – осторожно встаю с коленей в полный рост.
Бросив кровавый палец на кафельный пол, она бесстыдно задрала ночную рубашку, мелькнуло голое утлое тельце с заметными ребрами, и спустила к ногам веревочку, которая обвязывала поясницу. Перешагнув, бестия ловко накинула петлю на мою шею и легонько натянула поводья. Я помертвел – один адский рывок и она срежет мне голову с плеч словно лезвием бритвы.
– Тппрру! – засмеялась она счастливым смехом, когда конь усадил ее на плечи и резво поскакал по пустому коридору спящего вагона.
Но мне было не до смеха – мало того, что веревка кольцевала горло, ее худые колени крепко стискивали мои щеки, упираясь босыми подошвами в грудь. Когда поводья натягиваются – по спине бежит струйка холодного пота.
Между тем она почти невесома.
Поезд снова завыл, визг колес по рельсам подтверждал – состав тормозит все сильней.
Пора! Подскакав к выходной двери, я толкнул ногой створку и, стиснув что есть силы худые колени, с разбегу бью головкой чудовища по краю дверного проема, лбом о косяк. Мне повезло, удар был настолько внезапным, что тварь сбросило на пол. Ты убил ее!
Метнувшись в тамбур, я распахнул вагонную дверь и повис на подножке.
Господи! Поезд катил по середине моста над широкой рекой сквозь сырую чернильную ночь. Одна за другой мерно мелькали стальные балки мостовых опор, каждая из которых была готова размозжить всмятку башку любого глупца.
Сквозь переплеты шпал внизу мерцала далекая черная вода и опоры моста, стоящие по пояс в реке.
И тут дьяволица пулей вылетела за мной в тамбур. Ее лицо было залито кровью из рассеченного лба, рубашка закапана пунцовыми пятнами. А руки вскинуты вверх и сломаны в локтях словно крылья. Пальцы согнуты когтями. Фурия расцвела, как куст адской розы в шипах. Взор исчадья был просто ужасен.
Я приготовился к смерти, но… но тут в тамбур выскочила нелепая фигура – сонная баба в бигуди, в халате и шлепанцах на босу ногу. «Ты опять за свое, сучка!» И ухватив тварь за ухо костяшками пальцев, выкручивая мякоть, принялась лупцевать ладонью по попке, как обычную девочку. Только один косой взгляд в мою сторону: чего вылупился? И что же? Исчадье расплакалось! Достав платок баба стирает пролитую кровь с лица и утаскивает чудовище за руку вглубь вагона.
