Охотница за насекомыми - страница 3

– Что тут происходит? – спросила она сверху лестницы, и невозвращенный любовник воспользовался секундным Улиным замешательством, и проскользнул под её правую руку, которая вслед за этим бессильно опустилась, впрочем, как и левая. Поток задержанных учащихся пошёл вокруг нее с новой силой, и, когда до неё спустилась декан факультета, в её глазах был только позор, стыд и гнев.

      Всю свою боль от этого происшествия Уля выместила на НЕЙ. А нечего было вылазить. Любовь ей подавай! Асисяй. Накося выкуси, называется. Полуфабрикат, зародыш. Жизни совсем не знает, а лезет. Но… сама виновата. Зачем позволила ЕЙ гулять на свободе. Жёстко наказала ЕЁ хозяйка. Отпинала ногами по живому мясистому бледному тельцу. И поменяла меру наказания. Мало тебе комнаты? Сиди теперь в сундуке. Расправа была быстрой и не потребовала от Ули почти никаких физических усилий. От долгого пребывания в закрытом помещении ОНА была и без того сильно ослаблена. Но, вот же, смотри, вылезла, позорить ее на весь свет… В сундуке посидишь, на замочек тебя.

***

      А ночью мучительно накатывали воспоминания. Обжигающе кололи злые, стыдные мысли. "Кто там был? Кто присутствовал при моем позоре??" Она перебирала в памяти подзабытые лица бывших однокашников. "Единственная радость, что все разъехались. И я никогда их больше не увижу. Но Петров и Хлыбова в одном месте живут и работают в заповеднике. Мирошниченко и Роев тоже вместе работают. Кириллова и Семиглазов вообще поженились, тогда прямо справа за нами остановились, они наверняка слышали всё, я же так орала. Какая я идиотка! Зачем, зачем, зачем!!! Люблю, блин. Урод паршивый. Теперь эти всем знакомым растрендели. Ужасно…"

      Больше всего невыносимым был этот позор, потому что он был выдуманным, создаваемым Улиным горячечным воображением, которому представлялось, что вышеназванные лица только и знают, что вспоминать ее позор, смаковать его и расписывать новыми подробностями и друг другу, и множеству других посторонних лиц. Каждый раз, когда она представляла, что кто-то из наблюдателей встречает знакомого и начинает свой рассказ: "А вот училась с нами такая Ульяна, Скибонова фамилия её, так она с грузином, Кахой Давитошвили, переспала"… а все потом уже вместе весело смеялись и шли пить пиво (или что покрепче), хохоча над нею, её продирал жуткий, почти физический, озноб.

      А самым противным было то, что она…всё это сделала сама! Это и был её план. План возвращения блудного любовника (ах, как смешно звучит). И тогда он ей казалася правильным! Даже единственно возможным вариантом её победы. А сейчас ей страшно об этом думать. Страшно, муторно, гнусно, омерзительно, но…

      Но и перестать думать об этом она уже не могла. Эти, обрастающие новыми фантазиями, думки даже развлекали её, давали её внутреннему миру подобие живых чувств, и избавляться от этого было бы выше ее сил.

      Хорошо, Аська далека от этой истории. Она вообще ничего не знает, только то, что я сначала полюбила грузина, а потом и полюбилась с грузином. Из моих, собственно, уст. Хотя можно было преподнести иначе, но…чего сейчас мозгами махать…

      Нашла своего грузишку она намного позднее, когда уже прошла первая волна общений и встреч по соцсетям. По фамилии и нашла. И по дате рождения. Вот его наглая довольная рожа, улыбается, скотина. И дети его уже не маленькие, подростки. А вот с женой. А вот жена-то и подкачала. Мужику немного за сорок, и супруге примерно столько же, а выглядит она как его тетя, которая помладше мамы лет на десять. Южная кровь женщину не омолаживает. А Уля в свои сорок с небольшим сохранилась как юный тюльпан по весне.