– Великолепный двойной выстрел! – с восторгом вскричал Фрике́.
– Чисто сработано, – похвалил Барбантон.
– Винтовку мне, – коротко произнес Андре, протягивая товарищам свое разряженное ружье.
Увидев поверженным и второго своего поклонника, львица, наконец, вышла из состояния беззаботности.
Во время драки соперников, не замечавших окружающего, она видела, как сверкнули две молнии сквозь облачко беловатого дымка. Она слышала и выстрелы и уяснила, что все это сделали те самые люди, на которых до сих пор не обращалось никакого внимания.
Смутно предчувствуя опасность, она решилась идти ей прямо навстречу. Уверенная в своей силе, смелая, ловкая и хищная, львица понимала, что лучший способ защититься – это напасть самой, и немедленно.
Быстро решившись, она отпрянула в сторону, сделав вид, что хочет обратиться в бегство, и в тот же миг, совершив боковой прыжок, устремилась прямо на охотников.
Новичок был бы сбит с толку этим неожиданным маневром, тем более, что была дорога каждая минута: львица находилась от охотников метрах в двадцати. Два-три прыжка, то есть семь-восемь секунд, – и она могла навалиться на них. Но Андре не так-то легко было провести. Он выстрелил в тот самый момент, когда зверь собирался прыгнуть.
Пуля попала львице в бедро и перебила его. Она упала на землю в пятнадцати метрах от охотника. Прыгнуть уже не могла, но была еще очень опасна. Она могла ползти с помощью передних лап и в последнюю минуту даже броситься на своих врагов.
Львица громко рычала от боли и ярости. Андре подпустил ее к себе на восемь шагов и разрядил винтовку ей в самую пасть.
Она упала с совершенно раздробленной головой. Андре не мог понять, отчего действие выстрела было так сокрушительно? Череп был буквально раскрошен, глаза вывалились, зубы вылетели, язык оказался изорванным в клочки.
– Чем вы зарядили свое ружье? – спросил он Барбантона.
Солдат в первый раз засмеялся, отчего его морщинистое лицо еще больше сморщилось.
– Разрывной пулей, только и всего. А разве плохо?
– Напротив, очень хорошо. Без этого не знаю, как бы я справился с львицей.
– Раз речь шла о самке, тут нужна особая осторожность. Я знал, что она доставит нам хлопот. Таков женский пол! Самцы погибли честно, благородно, без всяких фокусов, а она не могла и тут обойтись без хитростей. Я это предвидел и принял свои меры предосторожности. Берите с меня пример, monsieur Андре, и никогда не доверяйте женскому полу – ни у людей, ни у животных. Прислушайтесь к моему совету – совету старого жандарма и обманутого мужа.
Молодой человек только улыбнулся на эту тираду и произнес, указывая на мертвых львов:
– За работу, друзья! Освежуем каждый по одному, а тем временем подойдут наши негры и отнесут шкуры в лагерь.
Охотники сейчас же принялись за дело. Работа у них спорилась и не мешала оживленно болтать между собой. В их беседе заметна была большая фамильярность и самое искреннее товарищество, несмотря на разницу в их общественном положении.
– Черт возьми! – говорил Фрике́. – Для начала недурно! Как вы находите, monsieur Андре? Я полагаю, вы довольны.
– Я в восторге и считаю себя счастливейшим охотником.
– Вы теперь вознаграждены за неудачное открытие сезона охоты в Босе. 1-го сентября воротиться в Париж с пустым ягдташем! Это был для вас удар.
– Немудрено, когда как раз перед тем на моей территории несколько дней орудовали браконьеры.
