– Я все устроила, – осчастливила меня Женька. – Позвонила старичку, он жуть как обрадовался. Прикинь, он твои книжки читал… ни за что бы не подумала…
– Почему это? – на всякий случай нахмурилась я.
– Ну… не похож он на человека, который книжки читает, если эта самая книжка не его собственная автобиография, но ведь она-то еще не написана. Короче, он рад и счастлив. Высылает за нами тачку, на ней мы прибудем в город… черт, забыла, как называется, название вроде финское, а может, не финское, у меня на бумажке записано… В общем, приезжаем туда, а на остров, само собой, на катере или на пароходе, его тоже за нами пришлют. Скажи, класс. А твоя тачка постоит в Питере на стоянке, и это не будет стоить тебе ни копейки, потому что дядя за стоянку сам заплатит.
Из всей Женькиной тирады я услышала лишь «твоя тачка» и сразу же запаниковала. Мой «Фольксваген» был подарен мне отчимом, депутатом Российского парламента, и хоть машина новой не была, но выглядела вполне прилично и я ею очень дорожила, неизменно пресекая все попытки подружки использовать мою собственность в корыстных целях. (Свою машину Женька давно разбила, и у меня всякий раз ныли зубы, когда она садилась за руль моего «Фольксвагена». К счастью, случалось сие исключительно редко.) Меня даже оторопь взяла, и я спросила немного невпопад:
– При чем здесь моя машина?
– А на чем мы в Питер поедем? – удивилась Женька.
– На поезде, – ответила я, покосилась на наши чемоданы и опять запаниковала.
– Вот-вот, – вздохнула Женька. – Куда мы с этим барахлом? Нет, голуба, двигаем на твоей тачке.
– Мы могли бы… – пискнула я, но под строгим подружкиным взором враз присмирела и обреченно кивнула.
С великим трудом мы спустили вещи вниз. Я не приминула заметить, что Женькины чемоданы таскать туда-сюда было без надобности, и подогнала свой «Фольксваген» к подъезду. Мы загрузили чемоданы, и я поехала к Витальке, Ромкиному приятелю и сослуживцу, который с тяжким вздохом и без видимой охоты вручил мне свой сотовый со слезной просьбой его не потерять. Мы устроились в машине вторично, Виталька вышел нас проводить, а Женька, махнув ему рукой, сказала:
– Ну, с богом.
Как выяснилось впоследствии, господь своего благословения на эту поездку не давал, должно быть, в тот момент занятый делами поважнее, но, отбывая из нашего славного города, мы об этом еще не знали, хотя нечто напоминающее предчувствие шевельнулось во мне, но Женька по обыкновению принялась трещать, и я как будто успокоилась.
Поездка прошла без приключений, и на следующий день Санкт-Петербург встретил нас проливным дождем.
– Вот чертова погода, – пробурчала подружка, морща нос и глядя в окно.
– А что там, на русском Севере, так же скверно? – проявила я интерес.
– А я почем знаю, – вздохнула Женька. Такое ее заявление вызвало у меня недоумение: обычно она все лучше всех знает.
– Где нас ждет твой дядька? – спросила я.
– На Васильевском острове. Только торопиться ни к чему, у нас еще полно времени. Можно взглянуть на город, Северная столица все-таки.
Где-то через полчаса дождь кончился и выглянуло солнышко, мы заметно приободрились и провели обзорную экскурсию. Пообедали в кафе на улице Пестеля и дружно взглянули на часы. До встречи оставалось еще больше часа.
– Здесь Русский музей неподалеку, – подумав, заявила Женька. Про Русский музей я знала не хуже ее, потому что в Питере бывала неоднократно и с местными достопримечательностями знакомилась.
