– Хорошо. Но для начала надо найти тихое укромное место.
– Я знаю такое. Тут, недалеко, – махнула куда-то в сторону девчонка. – Идем. Чего встал, как в штаны наложил?
«Боевая заноза!»
Теперь очередь быть ведомым пришла Дарту. В свое время он неплохо излазил окрестности дома, но припомнить поблизости от него действительно укромное место не мог. Быть может, за десять лет что-то изменилось?
Девчонка шла уверенно, хоть и часто спотыкалась. Они миновали небольшой деревянный мостик, украшенный резной балюстрадой, свернули с протоптанной тропинки в лесопарк. Здесь было довольно чисто и тихо. Людей не видно и не слышно – слишком рано для шумных компаний.
Оставляя за спиной прохладную воду, Дарт даже пожалел, что у них нет времени искупаться. Хватило бы даже нескольких минут – смыть пот, грязь, пепел. Если судить по девчонке, выглядят они как подзаборные бродяжки.
Ребята углубились в парк. Здесь, под раскидистыми дубами, царила прохлада. Солнечные лучи играли на густых кронах, но проникнуть в саму чащу не решались. Подхваченный порывом ветра, разлетелся отрывистый стук дятла. Беглецы прошли мимо остатков кирпичной стены и вышли к обвалившейся башне.
– Я помню это место, – задумчиво проговорил Дарт. – Здесь была обсерватория.
– Не знаю, – пожала плечами девчонка. – При мне здесь всегда были развалины. Ну что, подходят?
– Вполне. Все равно не задержимся надолго. Только тихо.
– Я сказала, не смей мной командовать. Не дура – понимаю.
«Интересно, ты всегда такая злая или только сегодня?»
Сейчас девчонка может пребывать в шоке – это понятно и нормально. Но ведь она так же вела себя и до трагедии, разговаривая со служанкой и нежданным гостем. Дарт не любил таких. И неважно, сколько тебе лет и какого ты пола. С такими очень сложно общаться. Настолько, что хочется либо отвесить хорошую затрещину, либо развернуться и уйти. Но он чувствовал себя в долгу перед Занозой, а потому терпел. До поры до времени, пока не закроет долг.
Развалины башни встретили их тихими завываниями ветра и песком. Когда-то основательная и в то же время элегантная, теперь она походила на гнилой, порядком раскрошившийся зуб, который никак не дождется своей очереди на удаление. От стеклянного купола остались лишь многочисленные осколки, разбросанные не только внутри башни, но и за ее пределами. В стрельчатых окнах царил мрак.
Внутри пахло нечистотами, виднелись гнилые лежаки, останки рваной одежды, какой-то бытовой мусор. Похоже, это место облюбовали бездомные, хотя сейчас тут никого не видно.
– Что ты здесь делала? – морщась, спросил Дарт.
– Гуляла… – уклончиво ответила девчонка.
Судя по выражению ее лица, запах ей тоже не нравился. Дабы хоть как-то избавиться от удушающей вони, ребята поднялись выше, насколько смогли. Деревянные ступени старой лестницы скрипели и вообще выглядели очень ненадежными. На всех этажах обсерватории царил тот же разгром, что и внизу. Кое-где виднелись следы копоти и какие-то темные пятна, очень похожие на кровь.
– Что здесь случилось? – спросил Дарт, ни к кому конкретно не обращаясь. Он разгреб место возле окна, кивнул девчонке, предлагая садиться. Та плюхнулась с тяжелым вздохом.
– Я слышала, что местный звездочет сошел с ума.
– Астроном.
– Что?
– Говорю: астроном. Звездочеты – это что-то из сказок, еще с Разъяренной земли.
Спутница фыркнула.
– Можно подумать, это что-то меняет. Так вот, он сошел с ума. Заперся на верхнем этаже вместе с несколькими учениками или помощниками – не знаю. Требовал встречи с техномагами, грозил какими-то катаклизмами. На все уговоры отпустить заложников обещал сжечь и их, и себя. Переговоры продолжались несколько дней. В конце концов сюда вызвали кого-то из магов. Он вошел в башню – и не вышел. Когда городские силы правопорядка все же решились на штурм, то живых внутри не нашли. Ученики звездочета были к этому времени уже мертвы. Добрый учитель вырезал им глаза и выпустил из жил всю кровь. Техномага распял на столе, вскрыл ему живот.
