– Не может этого быть, – нахмурился Ален.
– У меня со зрением все в порядке. – Встала и нервно прошлась по комнате. – Утром, когда я возвращалась, наткнулась на патруль. Трое стражей, все с волчьими эмблемами и с «ловцами»… Нет, все нормально, – поспешила успокоить я брата, – просто дурацкое стечение обстоятельств – забыла снять маскирующий амулет, но фамильное кольцо я не снимаю. Наказ твой помню хорошо, хотя несколько тревожных минут пережила. Так вот, один из стражей упомянул, что патрулировать город их отправил Сефер.
– Лер, – задумался на мгновение Ален, – а эмблема точно волчья?
– Врать не буду, сильно не присматривалась, – снова бухнулась в кресло, – но что-то с ней не так.
– Изменена или добавлен рисунок?
– Ален, я не изучала, – разозлилась я и щелкнула пальцами, – раннее утро. Гораздо сильнее меня интересовал тот факт, что «волки» патрулируют город.
– Лера, это важно!
– Не помню.
– Позволишь посмотреть?
– Смотри, – пожала плечами я и села на пол, рядом с его креслом, – мне скрывать нечего.
Закрыла глаза, чувствуя, как коснулись висков прохладные ладони. Легкое покалывание, показывающее, что брат готовится залезть ко мне в мозги. Чуть более сильное сжатие, и одна из рук скользнула на лоб. Вот эту часть ментальной магии я не любила. И несмотря на то что Алену доверяла безоговорочно, избавиться от неприятного чувства, будто кто-то копается у тебя в голове – никак не могла. Постаралась полностью расслабиться и не препятствовать магии, ибо за сопротивление мне придется расплачиваться мигренью, а этого бы не хотелось. Так что думаем об отвлеченных вещах…
Брат действовал крайне аккуратно и осторожно. Умелый маг, он давно принял решение компенсировать физическое увечье знаниями, и надо сказать, весьма успешно. После несчастного случая в четырнадцать лет, приведшего брата в инвалидное кресло, ему пришлось уйти из Академии. Однако он занялся самообразованием, причем с таким пылом, что за год смог пройти программу, рассчитанную на пять лет, и продолжил учиться дальше. Переписка с магами из других городов, участие в различных исследованиях, и все это, не считая массы литературы по истории, политике, мироустройству. Он также не забывал о поэзии и искусстве. Причем все, за что бы он ни брался, он делал на «отлично». Брат поглощал книги в таких объемах, которые мне не осилить и за всю жизнь. Я не знала более умного человека в Антарии. Но, к сожалению, и необычайно острый ум, и невероятные знания, и способность видеть тайное между строк и делать неожиданные логические выводы, вкупе с магическим даром и диким упрямством, не могло вернуть ему способность ходить, вылечив изуродованный позвоночник.
Не представляю, как он мог сохранять спокойствие. В последнее время, когда в Антарии появился Сефер и принялся наводить порядки, а следовательно, у нас с Брайсом начали появляться трудности, беспокойство брата за меня росло так же быстро, как таяла надежда на излечение, несмотря на вереницу магов и целителей, постоянно посещавших наш дом. Увы, все было бесполезно. Лекари качали головами, пряча обескураженный взгляд, словно не желали открыто признаться в собственном бессилии, а шарлатанов Ален выгонял сам. Понять, что его обманывают, не составляло труда.
– Почему ты не сказала, что возникли трудности с грузом?
– А? – очнулась я и взглянула на брата.
– Последнее дело, – терпеливо повторил Ален.
