Я бросилась в наступление. Удар! Мимо… Уклонившись от ответного хука справа, я опять бросилась на скелет с мечом наперевес. Вот он-то меня и перевесил. Я, не удержавшись на ногах, покатилась через спинку дивана на ковёр. Как можно быстрее вскочив на ноги, опять попыталась поднять меч, но оружие уже было вне моей досягаемости – и на моём горле сомкнулись костлявые руки… Пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, я начала извиваться, отрывая от шеи мерзкие кости. Прямо передо мной оказался череп… с остатками гниющего мяса…
В голове потемнело, и мне уже не казалось, что такое можно придумать только для шоу. То, что скелет настоящий, не искусственный, было ясно. Железная хватка ослабла, и мне, упав на ковёр, удалось кое-как отдышаться. Я увидела, что скелету помешала меня задушить Эсмеральда – она тащила его за ногу, и этим отвлекла, однако тот достаточно яростно отпихивался и пытался добраться до меня вновь.
Я отползла в сторону и панически пыталась сообразить, что делать дальше.
– Ты так и будешь молчать? – хриплым голосом воззвала я к кольцу, – наших бьют!
Неугомонный скелет, наконец, выдрал конечность из рук Эсмеральды, но та тут же подставила ему подножку, он упал, однако неуклюже пытался подняться вновь. Служанка сдёрнула с дивана покрывало, и накинула на него. Тут же ей пришлось усесться сверху, чтобы скелет не поднялся. Агрессивные кости дёргались под ней, наотрез отказываясь успокаиваться.
– Это как сказать, – философски, абсолютно безмятежно заметило кольцо, – тебе ещё ничего плохого не сделали, чуток придавили – и всё. А у бедного скелетика как минимум моральная травма от экстренного выхода из могилы, и ещё он пару раз был на грани потери черепушки. Я свидетель!
– Слышь, ты… свидетель… – с трудом прохрипела я, – немедленно вырубай его. Он же по правде убить меня хочет!
– Конечно, хочет, – вроде бы как удивилось кольцо, – как не хотеть. Эти зомби они такие. Сожрут, даже если от пищеварительного тракта одни воспоминания остались. И как я тебе его вырублю?
– Как хочешь, так и вырубай! – я с трудом поднялась на ноги и с опаской подошла к шевелящемуся покрывалу, из-под которого периодично высовывались желтоватые конечности. Эсмеральда сидела сверху, как курица на яйце, и всё ещё никак не могла отдышаться.
– Хозяюшка, – вдруг протянула служанка, подозрительно меня оглядывая, – а уж не ваша ли это вредительская работа?
– Наша, – гордо поправило её кольцо, и я разозлилась окончательно. Но сказать ничего не успела – Эсмеральда поудобнее устроившись на пленнике, меня опередила:
– Ты что натворил, провокатор? А ну быстро скажи, что это – единственный ходячий труп в округе, и что ты знаешь, как его упокоить!
– А вот и не скажу! У неё оказалось столько дури, что она смогла выпустить из могил всех покойников на городском кладбище! И нечего всё валить на меня, безобидного. Я всего лишь проводник энергии этой маньячки!
Эсмеральда, удерживая скелет, который, впрочем, трепыхался всё медленнее и медленнее, вперила в меня осуждающий взор. Это была последняя капля.
– Всё, вырубайте камеры и выпускайте меня из этого дурдома, – завопила я ,– мне надоело изображать из себя невесть кого.
И попыталась стянуть кольцо с пальца – впрочем, мне это не удалось, проклятая вещица держалась, как приклеенная. И при этом умудрялась переговариваться со служанкой.
– Это она о чём?
– Не знаю.
– Какие камеры?
