Охранник для президента - страница 23

Всё здешнее село, состоящее в основном из деревянных, местами каменных строений, необъяснимым образом казалось знакомым как будто с самого рождения. Тихо и уютно кругом, даже собаки, если и имели честь обосноваться в этих краях, не обнаруживая своего присутствия, не взлайвали; отчего-то не виделась и мелкая глупо-куриная живность. Но возле универмага, не обращая внимания на окружающий мир, перешла на другую сторону улицы пара непомерно гордых гусей, осторожно прошуршала старенькая машина, а ещё прошествовали из-за высоченно-высоких деревьев со стороны святого источника матушки Александры две немолодые женщины, – и вновь вековая тишина обняла это надмирное зелёное село.

Утренняя служба закончилась; паломников приглашали потрапезничать: деревянные столы были приготовлены сразу на улице, некоторые под простыми навесами. Вкуснее этой еды не бывало даже в детстве. Действительно, живое ощущение родного не покидало тут ни на минуту любого и каждого. Да и день дивеевский снова освещал чисто и светло, с бесконечной радостью.

Но опять не ко времени завибрировал у Глебова поставленный на «беззвучный режим» мобильный телефон, о котором и думать уже не думалось, на время забылся. Даже вспоминать не хотелось, что есть ещё другая, лично его, Сани Глебова жизнь, в которой, по выражению их начальника, «надо на всё забить, а на остальное – с прибором положить».

Текст телефонного сообщения: «Суши сухари» – был предельно понятен, вызвав обратное желание рекомендовать абоненту отправиться туда, где ещё и альпинистам не довелось побывать.

Но, поразмыслив, Глебов сообразил, что перспектива гореть синим огнем тогда обретала вполне реальные черты. С его краснолицым напарником ещё никто добровольно не решался свить для себя верёвки из песка. А при внимательном изучении мобильника выяснилось, что от того абонента уже были непринятые звонки, на которые воспитанные люди, как правило, отвечают. Не лучше ли будет по приезде просто по-хорошему объясниться с Рыжим: понятней некуда, что этот «царь» ни сном, ни духом ничего не ведает, а их, как дважды два, и подавно не узнал, зачем зря голову ломать.

Пусть себе живёт, не кашляет: что ни говори, даже Саню, считай, с того света вернул. Отчего-то это всё из головы у Глебова не идёт, прямо как накатило. Будто он на самом деле в должниках у этого «царя» оказался. А ведь долг у нас всегда был платежом красен, разве не так? Конечно, остатняя таблетка остается ещё на своем законном месте: известное дело, бережёного и бог бережёт, а не бережёного – тюрьма стережёт. И от этой мысли пришлось нехорошо, опасливо поёжиться.

К этому времени все разошлись по своим нуждам, лишь Санин сосед Игорь Русанов невольно задержался у автобуса, небольшая оказия вышла. По дороге его точно случайно перехватил мужчина и сразу спросил: «Что же ты про государя забыл?» Игорь, отступив, смотрел с удивлением на возникшего перед ним незнакомца и молчал: происходящее опять напоминало сон наяву. И, главное, пусто кругом было. А тот снова вопросил: «Отчего ты молчишь?» Пришлось ответить: «Простите, я вас не знаю». А мужчина на своём стоит: «Ты знаешь меня». Тогда Игорь Русанов про себя сильно взмолился: «Господи, помоги! Что ему от меня надо?»

И мужчина стал говорить удивительные слова: «Да ведь не зря же я тебя поднял со смертного одра! Вспомни, как я со всей Семьей к тебе приходил, и ты венцов наших касался руками. Меня зовут царь Николай». И вдруг без какого-либо перехода спросил: «Почему ты молчишь и не действуешь?» – «Не знаю, – совсем уже напрямую, принимая происходящее за реальность, сознался Игорь, – как действовать и что говорить, – не знаю». А в ответ ему было сказано: «Знаешь, и даже больше того знаешь». И Игорю Русанову оставалось откровенно признаться: «Если что-то и знаю, то мне ещё батюшка Дмитрий велел молчать, а тетрадку сжечь. Он и так меня за ненормального принял». Тогда император Николай и говорит: «Остерегайся всех, кто будет отводить тебя от святого дела! Они идут против воли Божией и царской, но скоро за это дадут ответ. А ты дома запишешь всё, что было с тобою в детстве, и что я открыл тебе. Сложи руки, благословляю тебя». А на слова Игоря: «Вы же не священник», он ответил: «Что ты смотришь на мою одежду, мы можем по-разному приходить». От его слов исходили спокойствие и теплота. И, благословив Игоря Русанова, мужчина стал исчезать у него на глазах, как бы наверх уходить, пока не растворился в воздухе. А Игорь, скоро пришедший в себя, осознал, что это было последнее к нему явление императора Николая Второго, святого царственного мученика.