Мужчины снова загудели. Но возразить никто не осмелился: драться с Вождём за Истину весьма глупо, Вождь и избирается за то, что он самый сильный, здоровый, и опытный Воин, и умный предусмотрительный Лидер. Значит, он посчитал, что для блага Племени это будет полезно…
Вождь махнул рукой, призывая женщин. Те поспешили принести на блюде десять норм мяса, и Бачик, под приветственные крики и похлопывания по спине и другим частям тела, переложил их на свой щит. Шаман вывел перед строем Майну.
– Согласно пожеланию Бачика, за его заслуги перед Племенем Аррамов, по указу Вождя, ты, Майна, дочь Отверженной, сегодня проведёшь ночь Оплодотворения с Бачиком. Иди!
Гар не мог не удивиться выбору друга: Майна едва достигла четырнадцати лет. Тоненькая, словно молодой побег Тапы, и с огромной гривой рыжих нечёсаных волос…
Она вовсе не выглядела, по мнению большинства Воинов, возбуждающе. Ни крутых бёдер, ни хотя бы намёка на грудь… Правда, мордашка смазливая… Ну, и всё! Больше ничем, кроме разве что жуткой застенчивости и привычки всегда молчать, Майна не выделялась среди женщин Племени.
Вот уж не её выбрал бы Гар, случись ему сделать для Племени что-то такое, как Бачик!
Пока он – да, уверен, что и почти все Воины! – обдумывали странное решение вчерашнего мальчишки и разглядывали девушку в поисках скрытых, возможно, прежде непонятых достоинств, Майна, согласно Обряду подошла к Бачику, и встала перед ним на колени. Поклонилась.
Вождь поднял руку. Гул и шорох мгновенно стихли.
Даже в наступившей тишине голос девушки звучал почти еле слышным шелестом:
– Мой Господин Бачик! Я, Майна, дочь… э-э… Отверженной, повинуюсь решению Племени, и проведу сегодня с тобой ночь Оплодотворения… – если она что-то и говорила дальше, всё потонуло в снова возникшем в строю Воинов гуле. Вот награждение и закончилось!
Зубы Вождя блеснули в радостной улыбке:
– Внимание, Племя Аррамов! Традиции соблюдены, отличившийся получил то, что желал. А теперь – Пиршество! Воины! Рассаживайтесь.
Воины, шутя, хлопая друг друга по загорелым жилистым спинам и предвкушая, двинулись к Площадке и расселись там, как обычно, повзводно. Сидели, кто как привык: Гар и многие молодые – скрестив ноги, Воины постарше, чьи суставы гнулись не столь хорошо, полулежали.
Бесшумными тенями возникшие женщины обошли всех с чашами Кавы, и Воины разобрали Священный напиток. Вождь вышел в центр. Торжественно поднял руку с чашей вверх:
– Помянем первой чашей тех, кто своей смертью дал нам возможность жить и выжить! – он выпил первым, и кивнул. Все поспешили опорожнить тару до дна.
Первый традиционный тост, как обычно, выпили молча. Жаль погибших. Они и правда отдали жизни за Племя. Да и каждый Аррам готов к такому. В бою нельзя жалеть себя и осторожничать – позор уличённому, позор его Взводу!
Тут же женщины поспешили обойти всех с мясом. Ещё не слишком провяленное на солнце, оно не успело дозреть. И казалось жестковатым, но Гар, с его молодыми зубами, справлялся легко.
То, что это – мясо врага, мясо Воина, желавшего убить всех его Соплеменников, наполняло сердце особой радостью. Вот уж воистину: нет ничего более приятного, чем поверженного врага… съесть! Отнимая и переселяя в себя его силу, ум, хитрость, храбрость…
Вождь снова поднялся и поднял руку. Гул затих.
– Вторую чашу мы выпьем за славное Племя Аррамов! Да хранит Господь своих послушных детей до скончания веков!
