• Вот это третий случай, когда «помогать» не надо. Если начинается шантаж; если сразу происходит манипуляция.
«Я купил вашу книгу, профессор. Прекрасно пишете! Я ваш поклонник. И поэтому вы помогите моему сыну устроиться на работу в ваш университет. На хорошую должность!» «Я вам в сети поставил лайк, а ваше фото разместил в группе “красивые люди”. Прошу помочь! Сделайте рекламу моего клипа, посоветуйте своим подписчикам этот великолепный клип!»
• И помогать нет смысла, когда человек требует невозможного. Под помощью он подразумевает волшебство: «Помогите вернуть мужа, который ушел десять лет назад и живет своей жизнью в другом городе в другой семье».
«Помогите заставить сына бросить пить, но чтобы сын не знал. Он лечиться не желает и живет в другом городе. Помогите выплатить кредиты, я набрал миллионы, накупил себе красивых вещей и летал на Мальдивы. Пусть появятся деньги, чтобы я рассчитался и новые кредиты набрал!»
А слова о том, что есть невозможные вещи, человек не слышит. И снова просит помочь получить желаемое.
Вот четыре случая, когда помогать бесполезно. Это не помощь. Это энергия, сливаемая в черную дыру. И потом останется ощущение опустошенности и слабости, дела пойдут плохо, вы начнете терять свои возможности…
Помощь – добровольное деятельное участие в жизни другого, предпринятое с конструктивной целью. Если конструктивности и добровольности нет, это не помощь, а рабство или бессмысленные затраты сил и времени. Которые надолго вас «обесточат» и лишат ресурса.
Одной женщине приснился сон; такой настоящий, что и на сон не очень похоже. Ей приснилась бабушка Земфира. Бабушки уже тридцать лет на свете не было. А самой женщине было под шестьдесят – сама уже бабушка. Только без внуков. Одинокая была эта Аля.
Одинокая да еще заболела. И лечилась, конечно. Только ей лучше не становилось – уходили силы. И вот от слабости она задремала днем и увидела бабушку. В платочке с люрексом, в плюшевом жакете, в зеленом платье. Маленькую, сухонькую, любимую.
А сама Аля тоже маленькая; пол близко. Стоит перед бабушкой и улыбается от счастья.
А бабушка Земфира говорит ласково: «Ты иди, Аля, в сад. Нарви терна и покушай. Терн поспел, а собрать некому. Иди, поешь! А тебя там ждут!»
Аля проснулась с улыбкой, потом испугалась: никак сон к смерти? Зачем бабушка приходила?
Но такое было чувство, что это очень важные слова. Очень полезные.
А терять нечего, честно говоря, сил все меньше. А терн – про него сейчас никто и не слыхивал. В детстве же у дома бабушки рос терн; как маленькие фиолетовые сливы, терпкие, твердые, много-много! Но это было так давно, что тоже кажется сном.
Аля собралась и поехала, слабая и нездоровая поехала. На автобусе до вокзала, потом на электричке. А потом пешком шла два километра. Дорогу помнила…
Золотая осень была, тепло. Последние золотые денечки. И листва уже сквозила, как желтое кружево; в просветы видно синее небо. И жить хочется. Все равно хочется жить.
Аля пришла в деревню; дома нет. Разобрали и раскатали давным-давно избушку на окраине. Все заросло бурьяном и кустарниками. Только память о бабушкином доме осталась. Нет ничего.
Аля зашла в бурьян и в кусты; а перед ней терновое деревце. И все оно усыпано фиолетовыми ягодами-плодами, аж гнется. Аля протянула руку, сорвала терн и стала есть.
А за кустами видно платок вишневый с люрексом, кусочек жилета черного плюшевого. Там стоит бабушка Земфира. Она здесь живет в невидимом земными очами доме. И сад скрыт бурьяном от любопытных глаз, как завесой.
