Пригнувшись, я тихонько покинул актовый зал. Мне было очень-очень грустно. Наверное, я стал таким же серым, как недавно профессор. «Это же несправедливо, – думал я. – Ведь не сто процентов, а девяносто восемь с половиной! Ведь… они… они придумали такую музыку… они такие… нет, они не тёмные! Они же разные!» – билось в голове. Я был на Земле под маскировкой. Прикинувшись земным юношей… замаскироваться, кстати, получилось почти идеально, разве что глаза у меня почему-то остались фиолетовыми, у аборигенов таких не бывает.
Но, впрочем, я всем говорил, что это контактные линзы. Верили. Они, аборигены Земли, бывают такими наивными, прямо как дети. В общем, я, знаете ли, много чего видел. И многое мне понравилось. Например, море… Сахарная вата. Мороженое. Танцы. Картины, особенно художников эпохи Возрождения. И музыка. И… симпатичные юные аборигенки, например моя приятельница, маленькая улыбчивая Лина, скрипачка… у которой глаза были чуть-чуть похожи оттенком на гармонианские, фиолетовые… совсем чуть-чуть, но… это было так красиво! Ах, перечислять пришлось бы много! В общем, я не хотел модификации, и всё тут. Не хотел, чтобы такой занятный, интересный мир вдруг исчез. Мне было жалко землян. Я искренне считал, что они не заслуживают модификации… ведь вдумайтесь только: это было бы полным и абсолютным исчезновением целой цивилизации! Без малейшей возможности возвращения. То есть она, цивилизация, вновь появится, но будет… совсем другой. А та, что есть сейчас – единственная во Вселенной, уникальная, – канет в Лету. Нет, это ужасно! «Что же делать, что?!» – колотилась в мозгу мысль. И тут я почувствовал – надо решаться. Решаться использовать мой капельный отзеркаливатель-гармонизатор! Заодно и узнаю, жизнеспособный ли это проект. Анализ показал, что вероятность того, что устройство сработает, составляет восемьдесят пять процентов… Дело оставалось за малым.
